Падающая колыбель (СИ)

Мистер Малфой-старший и правда очень доверяет эльфийке Пиззи, считает её в некотором роде талисманом и хранительницей семьи. Та принадлежала ещё матери Люциуса, ухаживала за ним до школы и за тяжелобольной миссис Малфой до самой смерти, и была подарена Нарциссе на свадьбу. Преданная, расторопная, смышлёная, деликатная, отлично справляющаяся с большинством болезней домашними средствами, маленькая молчаливая Пиззи стала любимицей Нарциссы. Ну насколько можно полюбить незаметную, но незаменимую служанку восемнадцати дюймов ростом, с огромными, в розовых и синих прожилках, ушами, печальными глазами и реденькими, словно прожжёнными, кучеряшками мышиного цвета? Её ведь даже в красивое платье не нарядишь, как уродливую, но почему-то милую сердцу куклу. А из дырок в завязанной на манер туники наволочки вечно торчат синюшные тощие лапки с длинными пальцами. Ну разве что наволочку ей выдать с кружевами и украсить это чудо-юдо бантиками, чтобы не морщиться от отвращения и жалости…

Нет, так дело не пойдёт, что-то она совсем разнюнилась, разволновалась, сердце защемило. Руки задрожали — расплескала воду из стакана. И младенец в животе беспокоится — колотит пяточкой прямо по печени. Настоящий Малфой, требовательный. Надо велеть Пиззи подать успокоительного. И ноги разболелись, отекли особенно сильно. Нарцисса, охая, поднялась с кушетки. Закружилась голова. Звать на помощь повитуху не хотелось — та снова начнёт читать завуалированные вежливостью лекции о вреде узкого женского таза и поджимать и без того нитевидные губы с таким значением, будто миссис Малфой собирается родить по крайней мере наследника Британского престола, но делает это слишком неумело.

Пытаясь одной рукой массировать себе гудящую поясницу, Нарцисса загремела крышкой графина — тут же появилась Пиззи.

— Знаю, знаю, — отмахнулась Нарцисса, — много пить не буду; я мелкими глоточками.

— Госпожа не притронулась к обеду, — робко кивнула Пиззи на поднос с давно остывшими тарелками.

Нарциссе стало неудобно за несъеденный, специально для неё приготовленный обед — и она разозлилась. Не хватало ещё стыдиться перед служанкой! Но, как ни странно, есть всё-таки захотелось.

— Съем на ужин, — подняла она крышку на супнице. — Салат и рыбу унеси, а это разогрей, выглядит аппетитно. И подай успокоительного, что-то он разбушевался. — С укоризненной улыбкой погладила свой огромный живот.

Эльфийка поклонилась и бросилась исполнять распоряжения. Под её «туникой» пискнуло. Нарцисса вздрогнула, но тут же успокоилась — вспомнила, что Пиззи таскает за пазухой бельчонка. Глупость, конечно, и надо бы запретить. Однако у Нарциссы не поворачивался язык браниться. Пожалуйся или просто заикнись она об этой выходке Пиззи сэру Абраксасу — тот бы наверняка выпорол бедняжку. А Нарцисса не возражала против бельчонка: пусть носит, если ей так нравится. Всё-таки живое существо, недавно потеряла собственного малыша. То есть неродившегося эльфёнка вряд ли уместно сравнивать с человеческим малышом. Но всё-таки Нарцисса сочувствовала Пиззи. Забеременела та своевольно, дозволения не спрашивала, от кого — даже размышлять не хотелось над такими малоприятными вещами. Разумеется, от другого домашнего эльфа, возможно, малфоевского, возможно, чужого. Свёкор тоже не стал разбираться с этими гадостями, просто выслушал захлёбывающуюся слезами Пиззи и, брезгливо сморщившись, постановил: «Ты с ума сошла. Как ты могла в такое время?! Без разрешения! Миссис Малфой тяжело переносит беременность, предстоят роды, потом заботы о младенце, нужна твоя ежеминутная помощь. Ты не можешь отвлекаться на своего детёныша. Потом родишь нам эльфёнка, а сейчас даже не думай!» И у Пиззи перестал расти животик. Никаких абортов или прочих противных кровавых процедур, хозяин приказал — и плод в эльфийском чреве усох сам собой. На то они и домовики, чтобы свято следовать желаниям хозяев. Ничего страшного не произошло. Но Нарцисса замечала, как Пиззи, тщательно это скрывая, страдает, иногда видела её с заплаканными глазами. А потом та во время их прогулки в парке подобрала бельчонка, выпавшего из гнезда. Голого и слепого, похожего на склизкий комочек с огромной головой и длинным тонким хвостом. Фу, мерзость! Но зверька было жалко. Пиззи так бережно держала его в своих корявых ладошках, смотрела на него с такой нежностью. И Нарцисса разрешила бельчонка оставить, если Пиззи сама будет выхаживать, не огорчая Нарциссу видом несчастной крохи. Теперь эльфийка прятала найдёныша под своей туникой, носила прямо на груди в перевязи, похожей на люльку из бинтов и ваты. Выкармливала из пипетки. По ночам мурлыкала ему едва слышно колыбельную, коверкая слова незнакомым жутковатым акцентом:

Баю-бай, малыш, на верхушке дерева.

Когда подует ветер, колыбель будет качаться.

Когда ветка сломается, колыбель упадет.

И внизу будет малыш и его колыбель… (1)