Падающая звезда

Поворачиваясь с зажженной горелкой, Элай не заметил, что перед ним колышется кусок собственного шланга. Шланги, казалось, ожили и двигались сами по себе от малейшего толчка, извиваясь, словно змеи.

Кольцо шланга всплыло вверх, и резак прожег его.

Патрик схватил резак, выключил, и оба они в ужасе застыли, глядя на почерневший кислородный шланг. Он был прожжен наполовину, поврежденная наружная оболочка выпирала наружу огромным пузырем. В тот момент, когда они дотянулись до шланга, чтобы заправить трубку, пузырь лопнул.

Элай вскрикнул, воздух выталкивался наружу потоком кристаллов, и звук его голоса слабел по мере того, как слабел этот поток.

– Задержи дыхание! – крикнул Патрик. – Задержи дыхание, я отнесу тебя внутрь. – Он схватил лопнувший шланг, но не смог удержать воздух, проскальзывавший у него между пальцев. – В отсек! Надя, начинай герметизацию немедленно, дорога каждая секунда.

Он подхватил Элая свободной рукой и включил двигатели астроскафа – короткий выброс, затем поправка курса, полный вперед. Черепашья скорость, дрейф к далекой безопасности открытого люка, шланги тянулись позади. Лицевая шторка шлема Патрика была близко к шлему Брона, и он видел, как закрылся его рот, потом глаза, медленно, на них уже оседали кристаллики льда.

Открытый люк. Затормозить, ухватиться за край. Потом протолкнуть внутрь потерявшего сознание человека, втащить за собой кольца шлангов.

– Подтащи его поближе к воздухоотводнику, – крикнул он, расстегивая пояс, который соединял его с астроскафом, освободился и заставил себя задержаться, чтобы застегнуть страховку, прежде чем нырнуть в люк. Самое последнее действие – закрыть клапаны и отсоединить подачу воздуха от астроскафа. Задержав дыхание, не тратя времени на присоединение к подаче воздуха внутри, закрыть люк.

Белый снег испарился, когда в отсек начал поступать воздух Надя склонилась над неподвижным телом Патрик подскочил к манометру. Четверть атмосферы, вполне достаточно. Когда он поворачивал маховик на люке, ведущем в пассажирский отсек, его с силой отбросило назад воздухом, ворвавшимся в лишь частично разгерметизированное помещение. Надя снимала с Элая шлем. Патрик обнаружил, что все еще сдерживает дыхание, тоже поскорее скинул шлем и вдохнул полной грудью.

– Коретта, немедленно сюда, – позвал Патрик.

– Что у вас такое с давлением? – спросила она, пробираясь в люк.

– Это Элай, у него перерезало шланг.

– Пустите меня. Кто-нибудь, принесите из моей аптечки большую зеленую металлическую коробку.

– «Прометей», у вас критическое положение с доктором Броном, – в громкоговорителе раздался голос из Центра управления. – Медицинский контроль сообщает об остановке дыхания, сердечная деятельность тоже ослабевает.

– Дайте мне сведения о дыхании, пульсе и работе сердца, – попросила Коретта, надевая на Элая кислородную маску и открывая клапан. – Снимите с него этот костюм, чтобы можно было сделать искусственное дыхание.

Она бросила кислородный баллон и прижалась губами ко рту Элая, зажав ему рукой нос. То был знаменитый «поцелуй жизни», ибо Коретта заметила кристаллы льда на коже Брона.

– У нас есть рекомендации медицинской бригады. «Прометей», вы готовы записывать?

– Пишу, – отозвалась Надя, вынимая из кармана блокнот. Патрик тяжело осел; он бы упал, если бы не невесомость, последнее усилие совершенно доконало его. Коретта склонилась над неподвижной фигурой, Григорий наблюдал молча.

– Что же... с ним будет? – потрясение спросил Григорий. Ни у кого не хватило духу ответить.

Глава 31

ПВ 17:45

– Мистер, уже четверть одиннадцатого. Смитсоновский институт, верно, часов пять как закрыт. Там нет никого.

Шоферу такси, дружелюбному негру лет пятидесяти, не хотелось среди ночи бросать такого приятного старичка в центре Вашингтона. Да еще когда вокруг полно бандюг и всякой швали.

– У меня там приятельница работает, – терпеливо объяснял профессор Вейсман, крепко сжимая свой портфель.

– Боюсь, она теперь уже дома.

– Я в этом уверен, но кто-нибудь здесь должен знать ее адрес или номер телефона.

– А в телефонной книге смотрели?

– Не указан.

– Садитесь-ка лучше. Мы подъедем туда, может, вахтера найдем. Не хочется мне бросать вас здесь – уж больно час поздний.

В этот поздний час от вокзала Юнион до Смитсоновского института ехать было недолго. Вскоре он возник перед ними – здание из красного кирпича в викторианском стиле, похожее на крепость и казавшееся довольно неуместным среди своих ультрасовременных соседей. Шофер притормозил у входа и внимательно вгляделся в темноту, прежде чем открыть заднюю дверь.

– Вон там, под фонарем, ночной звонок, а на улице вроде пока все тихо,

– сказал он.

– Спасибо, не стоило так беспокоиться, – сказал Вейсман, выбираясь из машины.

– Есть причины. Вчера ночью на девчонку напали и убили всего за квартал от Белого дома. Это вам не Фансвилл.