Падающая звезда (СИ)

— Ян, я уже знаю, что ты там, — тихо говорю я, будто он тут же откроет мне дверь, — Ты там вместе с мебелью голову себе прошиб? Я уже знаю, что ты там, и притворяться, будто тебя там нет, как минимум глупо.

— Уходи, — хрипит он и сердце делает кувырок, когда я будто чувствую, что вот он, там, за дверью, совсем рядом.

— Ян, открой дверь! — твердо требую я и касаюсь холодной металлической ручки, потянув её вниз.

— Яна, уходи отсюда! — злится. Ну, ничего, сейчас будет в ярости.

— Я. Никуда. Не уйду, — робко произношу я и, скинув с себя туфли, сажусь под дверью.

— Что ты делаешь?

— Сижу, жду, когда ты ещё что-нибудь разобьешь. Так появится хоть какая-то надежда на то, что твои мозги встанут на место, и ты соизволишь открыть мне дверь.

Ничего в ответ не получаю. Ни открытой двери, ни какого-то слова.

Проходит всего несколько секунд, как в дверь позади меня летит что-то и отдается по моей спине. Не шевелюсь. Не дышу. Не моргаю.

— Какая же ты дура, — устало вздыхает он, присаживаясь на корточки передо мной.

— Наигрался в Халка? — раздраженно бросаю я и аккуратно встаю на ноги, не позволяя ему помочь.

Беру каблуки в руки и шагаю вовнутрь квартиры. Повсюду стекло, кровь, огрызки. Делаю всего пару шагов, как острая стекляшка впивается в ногу.

— Черт!

Тут же хватаюсь за ногу и аккуратно, присев на край кровати, вытаскиваю осколок.

— Где у тебя аптечка? — подняв заслезившиеся глаза, спрашиваю я, но все без толку, Ян просто застыл, превратился в статую, отключился от реальности.

Аккуратно поднимаюсь на ногу и, пройдя на кухню, рыскаю по ящикам и тумбам, ища спасение. Нахожу только бинт, который лежал рядом с… ложками и вилками?

Усмехаюсь про себя и вновь, вернувшись к кровати, начинаю обматывать ногу.

— Не прилетело в голову, попало в ногу, — тихо, вместе с шипением, усмехаюсь я.

Заканчиваю церемониться с ногой, хромая, иду в коридор, ступая в каблуки. Не хочу подцепить ещё один осколок.

— Ты довольна!? — крича на всю квартиру, Ян резко хватает статуэтку и, замахнувшись, разбивает об пол, разлетаясь на тысячи осколков прямо у моих ног.

Шок. Страх. Ужас, — вот, что творилось в моей голове, но виду я не подавала. Слезы резко хлынули из глаз, но я продолжала держаться из последних сил. Выпрямляю спину и поднимаю голову вверх, лишь бы не казаться слабой.

— Ты этого добивалась! — его кулак быстрым движением влетел в стену, но я все так же стою.

— Что ты рыдаешь стоишь!? Вот у вас женщин всегда так! Сначала заварить кашу, а потом отмахиваться своими слезами! — расхаживая по квартире, кричал Ян.

Уже чувствую, как алая кровь стекала с губы, которую я слишком сильно прикусила. Пугает то, что я не сразу это замечаю.

Пора уже вспомнить, зачем я сюда пришла.

— Все сказал? — будто эхом звучал мой голос.

Сев на край кровати, Исаев лишь молча, посмотрел на меня, будто давая разрешения говорить.

— Твоя мать попросила передать тебе это письмо, — положив конверт на стол перед ним, совершенно спокойно говорила я.

— Мои соболезнования, — продолжаю я, а после пулей вылетаю из этой, наполненной болью, квартиры.

Из-за душевной боли я почти не замечала физической. Она попросту затмила её. Тот карий взгляд, что я увидела в момент, когда он повернулся ко мне, будто давай разрешения говорить, я не забуду. В тот момент я испытала лишь отвращение. Было чувство, будто передо мной стоял не мой парень или бывший парень Ян, а будто посланник родителей. Будто бы я нарушила их приказ.

— Ян, подожди, — только лифт открывается передо мной, позади слышится голос Исаева, и ноги будто парализует.

Разум бьется в истерике и кричит мне, чтобы я бежала отсюда, ведь он уже сделал мне несколько раз больно, но сердце сильнее. Оно заправляет все органы. Именно от сердца зависит все. Оно стоит во власти и пользуется моментом, останавливая действие ногам.

Я останавливаюсь, не делая шаг вперед, и только двери моего спасения закрываются, как я оказываюсь в объятиях парня.

Не знаю, сколько мы так стоим, минуту, пять, десять…, но вскоре оказываемся в квартире. Все происходит молча. Я сажусь на кровать, Ян аккуратно снимает с меня каблуки, тихонько развязывает небрежно растрепанный бинт, который укутал мою ногу.

Все происходит как в тумане, но резкая боль возвращает все чувства.

— Тише, — ласково, нежно, до одурения мягкого, произносит он, пока мои руки сжимают края кровати.

Белоснежная ватка с перекисью вновь опускается на рану, и Ян протягивает мне руку, в которую я впиваюсь. Ненавижу эти процедуры!

Вскоре нога вновь красуется одетая в белый бинт, только теперь он куда аккуратнее.

— Моя очередь, — бросаю я, когда Ян поднимается на ноги и собирается убрать аптечку.

Я медленно поднимаюсь на ноги и, забрав у него из рук чемоданчик, опускаю Исаева на кровать, вновь присаживаясь на неё, только теперь не у самого края. Парень замирает, но когда ватка касается разбитой губы, тут же оживает, впиваясь в меня взглядом. На его лице ноль эмоций. Пока я обрабатывала губу и бровь, ни один мускул на лице парня не шевельнулся.

— Ты посмотрел, что в конверте? — поставив аптечку на стол, спросила я и тело начало биться дрожью.