Падающий цветок (СИ)

Стекло поднимается до упора, изолируя нас от звуков извне. У Аль-Мактума от злости так сильно скрепят зубы, что мне становится страшно, что они сотрутся в порошок. Мужчина рычит, сжимая руль. В его голове определенно происходит непростой монолог.

Недолго размышляя, он нажимает на газ и отъезжает от ресторана. Я не желая попасться под горячую руку, затаив сердце, сижу и жду, когда он прокомментирует происходящее. Магомед Аль-Мактум бросил вызов.

- Позвонить Амиру. – командует он, и машину заполняет звук гудков. Я нервно вжимаюсь в кресло, предчувствуя нехорошее. Страх за Мустафу нарастает с каждой секундой.

- Ну и? – Амир не заставляет долго ждать брата, поднимая телефон практически сразу же. – Боишься, что твой сын скормит меня льву на ужин? Он, кстати, может…

Меня трогает, что мужчина говорит с теплотой о Мустафе. На заднем фоне раздаётся детская возня. Я облегченно выдыхаю, с сыном все хорошо. Значит, дело в другом.

- Хотел удостовериться, что у Вас все хорошо. Скоро будем… – более спокойно говорит Ахмед. Видимо его тоже посетили страхи за родную кровь и плоть. После чего отбивается и встречается с моим вопросительным взглядом. – Придётся отложить поездку по местам воспоминаний на более подходящее время.

- Что происходит? – моё сердце пропускает по удару от волнения. – Он может что-то сделать Мустафе?

- Пока Вы во дворце, он ничего не сделает. – говорит Ахмед, приобретая хищное выражение лица. – Не прольёт кровь в собственном доме. Да и люди перестанут следовать за ним, если он открыто избавиться от моих жены и сына.

- Если бы я не была твоей наложницей, если бы у меня не было метки, Мустафа был бы наследником? – осторожно спрашиваю я, рассматривая его орлиный профиль.

- Нет. – отвечает Ахмед. – Он был бы незаконнорождённым и не признанным. Ребёнком вне веры и закона. Нравится тебе или нет, Малышка, но твою задницу спасает татуировка, которую ты так не любишь.

- Не она ли обрекла меня на все эти страдания? – говорю, отворачиваясь к окну, испытывая усталость. Розоватая дымка перед глазами стала рассеиваться. Чем ближе мы были ко дворцу, тем сильнее давила суровая реальность. Сможем ли мы быть нормальной семьей без всех этих дворцовых интриг? Уже сомневаюсь.

Звучало нереально.

+++

Ахмед.

Магомед Аль-Мактум из-за своей болезни практически не покидал стены дворца, управляя всем живым и мертвым в Эмирате из своего мрачного кабинета. Яркий свет резал старческие глаза, поэтому шторы были всегда задернуты в кабине. Он предпочитал полумрак солнечному свету.

Мужчина сидел в огромной кресле, раскуривая трубку и испепеляя взглядом каждого, кто к нему заходил, даже сыновей, которые доставляли ему больше проблем, чем радости или отеческой гордости. Исключением была только его любимая Джанна. Он всегда хотел дочку, такую как она: красивую, дерзкую, послушную. Ту, которая будет согревать его душу вечерами, читая книги или рассказывая смешные истории.

Конечно, ему больше хотелось, чтобы Джанна вышла замуж за Амира, такого спокойного и рассудительного. Идеальная пара в его понимании. Как жаль, что его непутевый сын Ахмед умудрился все испортить и увести девчонку у брата прямо на кону свадьбы. Разбил мечты и надежды своего отца.

- Твой мозг видимо с каждым годом усыхает. – его недовольный голос неподражаем. Отец всегда умел подавлять, практически гипнотизируя и придушая жертву только своим видом. – Чем ты думаешь? Эмират еле выживает, на нас давят со всех сторон, вынуждая отречься от престола и продаться с потрохами. У нас проблемы с добычей и реализацией нефти. Денег мало. Если тебе плевать на меня с братом, подумай о людях, которые тут живут. Что с ними будет? Они станут бесправными рабами, работниками второго сорта, которые будут трудиться на бесконечных стройках в столицах Катара или ОАЭ? С ними никто не будет считаться и не даст больше буханки хлеба! Быть Аль-Мактумом значит не только делать что тебе хочется, но и нести ответственность за людей…

- Не улавливаю смысл, к чему разговор? – набираю побольше воздуха в легкие, чтобы оставаться спокойным, насколько это возможно. Меня этот полумрак вводит в депрессивное состояние.

- Чтобы остаться целостными, мы должны сохранять общность. Ты не можешь привести в дом Русскую наложницу, жениться на ней и сделать наследником её сына! Люди не примут этого.

- Интересно, почему? – говорю я, стиснув зубы, хотя знаю, что он прав. И это меня бесит больше всего. – У Амира будет сын, он станет наследником. Мустафа ни на что не будет претендовать. Все будут довольны и счастливы.

Отец издаёт свистящий смешок, вставая с кресла и подходя к окну. Даже сейчас в каждом его движении присутствует статность. Он опирается о свою трость с золотым набалдашником.