Падальщики. Книга 2. Восстание

Она завела мне за ухо длинную светлую прядь моих некогда прекрасных девичьих волос, которые были одного тона с ее стрижкой под мальчугана. Этот мимолетный жест мне запомнился так отчетливо, потому что, будучи несмышлёным ребенком, я испытывала отвращение к ее правой ладони, на которой не хватало мизинца и безымянного пальца. Они были обрублены почти по самое основание. Это мама так папу спасла во время одной из миссий на поверхность, когда на него падали ржавые профиля с крыши разрушающегося дома. Она прикрыла его голову рукой, и острые края стального листа рубанули по ладони.

– Хрустнуло, как отрезанная морковка! – рассказывала мама, смеясь.

Она хотела развеселить меня и отогнать мой детский страх перед ее покалеченной ладонью. Но, во-первых, я родилась под землей и понятия не имела, что такое морковка и как она хрустит. А во-вторых, ребенок не глуп, ребенок прекрасно понимает, что такое потерять пальцы.

В день нашего последнего прощания мама сняла со своей шеи серебряный кулон в форме сердца на такой длинной цепочке, что он возле пупка болтается. Я знала его историю с детства, он тоже достался ей от матери, туда непременно надо вставлять фотографии людей, по которым очень скучаешь. Фотографии заменяют их присутствие. И действительно, когда я тереблю этот кулон незаметно ото всех, мне кажется, что родители где-то совсем рядом.

– Я вернусь за ним! Обещаю! – сказала мама.

А потом сняла с шеи отца похожий кулон и повесила его на шею Томасу.

Обещанию не суждено было сбыться. Уже позже я поняла: она знала, что они не вернутся. Потому что в кулоне были их фотографии. Они заменили их перед экспедицией.

Через три дня Томас стал моим опекуном. Через семь лет мой брат умер. А еще через восемь лет смерть пришла и за мной.

Этой ночью впервые мои привычные кошмары, где меня загрызает толпа зараженных, сменились на сновидения про родителей. Может, это потому, что я пережила свой кошмар наяву?

Меня загрызли зараженные.

Я открыла глаза и не узнала помещение. Мозг медленно выходил из потустороннего мира, неторопливо врубая один отдел за вторым, как разгоняющийся компьютер. Вот врубился зрительный отдел, вот слуховой, вот я уже ощущаю мерзкий вкус во рту, как будто где-то в глотке повторно сдохло нечто уже мертвое. Вот частично загрузилась память, и я наконец начинаю соображать.

Первый факт, который удивил меня после осознания, что я нахожусь в непонятном месте, это факт того, что это непонятное место необычайно светлое. Я тяжело перевернулась на бок, все тело болело так, словно меня раскатали в лист, а потом встряхнули, как в дурацком мультфильме. Мой взгляд упал на огромное окно в стене справа, а за стеклом я увидела солнце.

Тут же инстинкт самосохранения дозагрузил компьютер в мозгу со скоростью света. От кричащего факта того, что я на поверхности, я резко села, как ужаленная. И тут же режущая боль пронзила шею и плечо с правой стороны. Я рефлекторно прижала ладонь к больному месту и к своему удивлению нащупала там повязку. Запах спирта добавил образ последним штрихом, и мозг озарила догадка.

Меня кто-то спас.

Так, давайте по порядку.

Я помню, как зараженные напали на деревню. Помню, как очнулась на снегу и чуть в штаны не наложила от восстающих вокруг трупов. А потом произошло нечто, не поддающееся логике: зараженные оставили меня в живых. Они оббегали меня, как поток реки обтекает торчащий из воды камень. Я осталась одна без связи и помощи, а потому побрела в сторону базы. Дальше память обрывается.

И теперь я нахожусь в странном помещении, которое видела лишь в Хрониках. Огромная спальня с кроватью размером в три солдатские койки. Я погладила постельное белье рукой, оно такое белое и мягкое на ощупь, но пахнущее старостью. У изголовья кровати тумбы со светильниками, я пощелкала выключатель одной из них, лампа зажглась. Поразительно! Возле огромного окна, за которым тусклые солнечные лучи поочередно пробивали серые облака, затянувшие унылое зимнее небо, стоял широкий диван с креслами сочного бордового цвета, журнальный стол и торшер в стиль прикроватным лампам. На столе лежали глянцевые журналы и пара бокалов с бутылкой от шампанского, которое уже давно испарилось. На стене напротив кровати висел черный телевизор, покрытый толстым слоем пыли.

Я встала с кровати и первым дело оглядела себя. Меня еще и раздели! Я стояла в своем нижнем белье: майка, запятнанная засохшей кровью, и боксеры, истирающиеся на половинках моего персика. Хоть не голая, и на том спасибо! Я потащила свое изнывающее тело в ванную. И опять же – свет здесь работал.

Пока я справляла долгую нужду, в голове стала складываться все более понятная картина. Я нахожусь в какой-то квартире времен Хроник. Но как я здесь оказалась? И где это здесь? Судя по пейзажу за окнами, я где-то глубоко в горах. Это город? Это деревня?

Смыв унитаза тоже работает. Здесь точно кто-то живет! Откуда водоснабжение, электричество? Что за чудеса?