Падальщики. Восстание [СИ]

— Почему ты думаешь, что этот раз будет другим?

— Потому что я не видел Вспышки.

Генерал уставился на Калеба, пытаясь понять смысл его слов.

— Я не страшусь того, что на поверхности. Я вырос в этих условиях. Они для меня, как «дано» в задаче. И решение этой задачи я вижу четко. Больше никакого заточения под землей, — объяснил Калеб.

Генерал продолжал хмуриться. Оно и понятно, может, у старика деменция уже давно развилась, и он едва понимает смысл звучащих слов.

— Мы уважаем Ваш опыт, Генерал, и благодарим за службу. Но мы устали бояться, — добавила Жижа.

— И из-за этой усталости вы готовы пожертвовать тысячами жизней? В таком случае съешьте таблетки от депрессии, — выплюнул Генерал.

— Мир снаружи больше не такой, как прежде, — сказал Калеб.

— Ваша последняя вылазка доказывает обратное!

Этого старика ничего не переубедит! Он как вцепился в свою правду, так и будет идти с ней под ручку до могилы. Вон там в уголочке, кстати, она будет неплохо смотреться.

— Там в деревне вы видели лишь верхушку айсберга! Вы понятия не имеете, на что способны полчища зараженных! Они сносили целые города, как торнадо! И если бы вы были свидетелями тех событий, то заперлись бы здесь на Желяве еще глубже! — африканский акцент стал просачиваться в его речи, это означало, что он нервничал.

Ну наконец-то!

— Этим Вы и занялись? Начали запирать нас под землей? — Калеб тоже терял терпение.

— О чем ты? — Генерал разыграл недоумение.

— О запрете миссий на поверхность!

Генерал нахмурился еще больше.

— Разумеется, необходимо приостановить миссии! Цепная миграция зараженных после событий в деревне до сих пор отзывается эхом! Надо подождать пару месяцев, пока все они снова не впадут в спячку! Так гласит Протокол!

— Да, тот же самый Протокол, из-за которого мы должны были истребить ту самую деревню, — усмехнулась Вьетнам.

— Тот же самый Протокол, из-за которого вы все до сих пор живы!

Глаза Вьетнама сверкнули гневом, но она не ответила.

— Падальщики всегда недовольны запретами миссий на поверхность, я вас понимаю, ведь это — ваша суть, ваша работа. И когда ее у вас отбирают, вы нервничаете. Но Протокол держится на одном единственном столпе: нам необходимо оставаться невидимыми для зараженных, а для этого надо дождаться окончания миграции! В конце концов, сколько раз мы уже проходили подобное? Не помню, чтобы Падальщики вламывались ко мне в штаб, только потому что им запретили выходить на поверхность! — Генерал наконец-то обзавелся гневом и стучал по столу кулаком, мол, расшалились детки.

— Триггер нам сообщил совсем иное! — выпалил Калеб.

— Что ты имеешь в виду?

— Что Ваш запрет бессрочный, потому что Вы готовы законсервировать Желяву.

Генерал сражено замотал головой.

— Запрет перестанет действовать, когда Полковник Трухина сообщит, что можно выйти наружу!

— Хватит тут пытаться нам мозги сломать! — я тоже терял терпение. — Инвентаризация ресурсов на складах: продовольствие, топливо, семена! Мы видели те списки!

— Мы проводим инвентаризацию в начале каждого нового года! Это необходимо для составления годового плана ваших вылазок, которыми вы пополняете ресурсы!

Мы переглянулись.

Триггер предупреждал, что Генерал начнет врать ради того, чтобы пошатнуть нашу уверенность. Да я бы сам на его месте извивался, как червяк на сковородке. Тут уж не проверишь, правду он говорит или нет, полиграф-то мы с собой не приперли, да и было бы странно везти эту тележку на колесиках во время боя, как уродливая стюардесса, которая катает ее по узким коридорам и отстреливается от бойцов одновременно. А потому лишь наша интуиция могла вести нас сейчас в диалоге с Генералом, который либо окажется гениальным вруном и манипулятором, либо тут снова происходит какая-то вездесущая жопа.

— Эти разговоры ведут в тупик, Генерал. Решение уже принято. Каждый блок выделил представителя для Совета. Мы все готовы к переменам. Вопрос в том, готовы ли Вы пойти с нами.

Генерал долго играл в гляделки с Калебом, мол, кто первым моргнет, но не дождался и произнес:

— Сорок лет назад, сынок, когда я выводил вторую мотострелковую роту из Сольнока, передвигаясь от одной военной базы до другой, ища надежный бастион для моих ребят, я тоже первым шел в рядах за переменами. Мы дезертировали из четвертой пехотной дивизии США, которые так во время перебрасывали войска в Венгрию, пополняя НАТОвскую армию в Европе. У начальства был план сдерживания атаки зараженных каннибалов, которые города за пару дней брали. Берлин — три дня! Прага — три дня! Москва — четыре дня! Париж продержался неделю, потому что там революция вовсю бушевала и количество солдат в городе превышало штатный режим, в каждом квартале по взводу сидело! План начальства был заведомо обречен на провал, и то знали все! Это было очевидно! Они пытались успокоить население и солдат, чтобы панику пресечь, а в это время успеть эвакуировать президентов с администрациями, пока простые смертные не осознали, что их кинули!

Мы молча слушали байки из прошлого, которые впору детям в качестве страшной сказки на ночь рассказывать. О! Младшей Шишке расскажу!