Падчерица Фортуны

— Я изучала поражения артерий каротидного бассейна, причем сама проводила хирургическое лечение. Ко мне записывались в очередь на несколько месяцев вперед, и я чувствовала себя ужасно важной в этой жизни. Хорошо зарабатывала, не отказывалась от подарков, если меня хотели поблагодарить родственники прооперированных пациентов. Но сама никогда ничего не просила. И все было хорошо, пока я не совершила одну ошибку, которая стоила мне не только карьеры, но и свободы.

— Ты кого-то убила? — все-таки не удержалась и спросила Анна.

— Нет, но я поверила своему мужу, который меня хорошенько подставил. И сейчас, когда я пытаюсь спасти себя от всего этого ужаса, он продолжает жить обычной жизнью. Хотя именно он виноват во всем, что со мной произошло.

Анна вздрогнула — надо же, как похоже на ее историю!

— И у меня что-то подобное, — усмехнулась она и свернула в переулок. — Вот и дом номер пять, мы наконец-то приехали.

Лакрицина выключила двигатель и откинулась на спинку кресла.

— Мы смогли, мы это сделали! — произнесла она и улыбнулась.

— Я не думаю, что твой муж заставлял тебя заменять сильные наркотики, которые используются во время операций, на дешевые аналоги, пока однажды на моем столе не умер пациент. И когда этим делом заинтересовалась прокуратура, он меня попросту сдал, отрекся, сказал, что он здесь ни при чем, — после долгого молчания проговорила Мария.

— Но зачем ты это делала? — Анна буквально онемела от удивления. — Ты же понимала, что рано или поздно все это закончится плохо!

— Я его очень любила, — Мария открыла дверцу. — И он обещал мне, что тот самый раз будет последним. У него были какие-то проблемы со взрослым сыном, и наркотики были нужны не ему, а сыну.

— У тебя сын наркоман? — Лакрицина не верила своим ушам, от ее безразличия не осталось и следа.

— Нет, это его сын, у нас с ним детей не было. Муж намного старше, он долгое время скрывал от меня наличие взрослого сына, кажется, с ним не общался, а потом так проникся его проблемами, что и меня втянул в это дело. Я его сына видела всего пару раз, он заезжал к нам, такой неприятный парень, думаю, муж помогал ему справиться с наркозависимостью.

— А почему ты в коляске? — Анна все-таки задала вопрос, который мучил ее с самого первого дня их знакомства.

— Когда я попала в СИЗО, меня хорошенько избили, может, даже по просьбе мужа, а может, и нет. С тех пор я о нем ничего не знаю, он ко мне не приходил. У меня травмированы нижние отделы позвоночника, но при правильном лечении чувствительность ног можно восстановить. А кто меня будет правильно лечить, если я сгнию в тюрьме? Посади меня в коляску, пожалуйста, — попросила она застывшую Аню, — но прежде давай заедем во двор и закроем ворота.

Анна вышла из машины, открыла ворота, затем снова села за руль и закатила «Газель» во двор. Закрывая тяжелые металлические ворота на замок, она подумала, что у Марии остались хорошие друзья из прошлой жизни, которые так подготовились к ее приезду. «Может быть, они и мне помогут?» — промелькнуло в голове, когда она с трудом сажала Марию в инвалидную коляску.

Ее загадочная соседка с удовольствием потянулась и поехала в сторону небольшого частного дома, во дворе которого они и нашли свое убежище.

— Я в туалет! — крикнула Мария. — А ты тоже проходи в дом, умойся, может, найдешь что-нибудь перекусить.

И она скрылась за дверью, довольно проворно маневрируя на своей коляске. Анна тем временем села на невысокую скамейку возле дома и закрыла глаза. Колено болело, но уже терпимо, и хотя голова все еще пульсировала от боли, больше всего Лакрицину пугала неимоверная слабость. Теперь она уже не понимала, как ей удалось целых четыре часа вести машину и не потерять сознание. «Сейчас я еще немного посижу и пойду в дом. — Анна решила все-таки немного перевести дух. — Потом приму душ, самый горячий душ, который только возможно. Потом мы с Машей что-нибудь приготовим и поедим, а потом я лягу спать и просплю ровно сутки. А завтра я решу, что мне делать дальше». Еще Лакрицина очень сильно хотела сменить одежду — пропитанный потом и кровью халат убитой медицинской сестры вызывал в ней страшное отвращение. Анна так некстати вспомнила о том, что снова ненароком стала орудием убийства невинной женщины… И решила пока про это не думать.

— Завтра, все завтра! — произнесла она вслух и уже хотела подняться со скамейки, когда из дома выехала Мария. В руках у нее было охотничье ружье, и она направила ствол прямо на Анну.

— Прости, ничего личного! — произнесла Мария и выстрелила. Пуля пролетела в миллиметре от Аниного уха и исчезла в деревянной облицовке дома. — Я не могу так рисковать, ты слишком много знаешь.

Мария выстрелила снова, но Анна уже оправилась от шока и бросилась бежать. Однако она так резко вскочила на ноги, что искалеченное колено взорвалось от боли, и девушка упала на землю как подкошенная. Это падение и спасло ей жизнь — вторая пуля пролетела прямо над ее головой и исчезла где-то в осеннем огороде.