Падчерица смерти

Кровь хлестала так, что Грегор понял: повреждена артерия. Лицо Саймона на глазах белело, он закатил глаза, и Ладецки, выругавшись, отстранил Аранвена, одной рукой зажал бедро Саймона, а второй подхватил его и понес, как ребенка. Грегор торопливо пошел следом, на ходу с холодным ужасом вспомнив слова Бреннана о закончившемся резерве. «Но, может быть, мальчишке успеют помочь? Претемная, отведи от него взгляд! Милосердная сестра, дай сил целителям…»

* * *

В коридоре под дверью операционной палаты время тянулось бесконечно, как показалось Грегору. Тот отчаянный штурм лазарета, на который кидались демоны, оказался самым сильным, но и последним при этом. Когда Вороны его отбили, остатки тварей, рассеянных по Академии, смогли спокойно добивать остальные. А Грегор застыл у зеленой – цвет Милосердной Сестры – стены, ожидая, пока целители выйдут хоть с какими-нибудь новостями. Рядом мраморной статуей замер Дарра Аранвен. Грегор иногда посматривал на него, потому что больше смотреть было не на кого, и невольно вспоминал, как впервые в жизни увидел Дарру без его обычной ледяной корки.

Когда Ладецки донес Саймона на руках до самой операционной и по-медвежьи взревел в коридоре, выскочивший Бреннан ни мгновения не потерял на бесполезные причитания. Отработанным движением перехватил руку Ладецки на окровавленном бедре Саймона, второй рукой взрезал штанину невесть откуда взявшимся скальпелем и зажал перебитую артерию уже по-настоящему.

– Нужен резерв! – бросил, оглядывая всех. – Кто умеет перекачивать?

– Я пуст, – с мучительным сожалением признался Грегор, и Ладецки мрачно кивнул.

Саграсс, зажимающий подранное демоном плечо, только горестно вздохнул.

Вороны, с надеждой смотревшие на самого магистра целителей, что непременно должен был помочь Саймону, один за другим опускали взгляд. Передача личной энергии – процесс опасный, требующей высочайшей точности и огромного умения. Учить ему адептов до десятого курса строго запрещено, да и после это разрешено применять только полным орденским магам. Слишком велик риск при неудачном обмене.

Грегор в упор взглянул на Дарру. Остальные Вороны, возможно, и вправду кто недостаточно умел, кто законопослушен. Но чтобы Аранвен не смог?! Притом, он выпускник! Значит, точно должен уметь. И его резерв полон, сам сказал.

И вот тут он впервые увидел невозможное, чему сам бы никогда не поверил. Дарра Аранвен, эталон невозмутимости, побледнел так, что при его и без того светлой коже стал полупрозрачным и каким-то изжелта-восковым. А потом выдавил, с отчаянием глядя на Саймона, уже потерявшего сознание:

– Я не смогу. У меня… есть резерв, но я не могу его перекачать. Абсолютный блок, неснимаемый…

– Что значит – не снимаемый? – возмутился Бреннан. – Юноша, вы понимаете, что говорите? Это же несложно! И почти безопасно!

– Я не могу, – повторил Аранвен, бледнея до полной бесцветности, почти прозрачности. – Магистр, я готов на кровавую жертву, если нужна сила. Возьмите, сколько нужно, я сам под нож лягу. Но не резерв.

– Дарра, вы соображаете, что говорите? – поразился Грегор. – Какая кровавая жертва?! Вы нам еще ритуал Баргота провести предложите! Да и не поможет… – добавил он, чтобы окончательно отвлечь Аранвена от подобной опасной глупости. – Целители не успеют.

– Заносите его, – решительно прервал их Бреннан, приняв какое-то решение. – Попробуем без резерва. Если магистр сможет… Ну а если не он, то никто.

Ладецки, снова легко подхватив Саймона, внес его в операционную, оставив Грегора в полном недоумении, почему магистр Бреннан говорит о себе со стороны. Или он которого магистра имел в виду?

Воронов, маявшихся в коридоре, он отправил добивать демонов, потом ушел и Ладецки, молча выйдя из операционной и мрачно пожав плечами на молчаливый вопросительный взгляд Грегора. А они остались втроем: сам Грегор, безмолвный и все еще бледный Дарра и прислонившийся к стене Саграсс, терпеливо ожидающий, пока освободится кто-то из целителей. Дважды прибегали посыльные от Райнгартена, магистр стихийников докладывал, что все идет по плану и Оранжевая гильдия вскоре начнет закрывать прорывы. Окно, рядом с которым стоял Грегор, выходило в сад, там почти село солнце, заливая деревья золотым светом, и эта картина была такой мирной, что только запах пожара и крови неумолимо напоминал о том, что было.

А потом в конце коридора показалась тонкая девичья фигурка с растрепанными волосами. Приблизилась и оказалась адепткой, той самой, которую прикрывала погибшая Морьеза. Грегор, хоть и видел девицу совсем недавно и в очень запоминающихся обстоятельствах, признал ее не сразу, настолько она была блеклой и незаметной.

– Ида умерла, – сказала девица тонким ломким голосом, глядя мимо Грегора, бессмысленно скользя взглядом по стенам, плотно закрытым дверям, полу…

«И какой нелепой смертью! – подумал Грегор. – Морьеза и правда была на редкость талантлива. Она могла бы многого добиться. Но пожертвовать собой ради столь бессмысленного существа?»