Падение

— Стойте, — спина вмиг взмокла, — Подождите!

— Потом, всё потом, приятель, — улыбаясь, «Антоха» нацепил на меня шлем, в котором минутой ранее сидел сотрудник тюрьмы, — Удачной тебе недели.

Они заржали, а я дёрнулся, пытаясь сбросить с головы гарнитуру — но куда там! Яркая вспышка, и уже через мгновение, разлепив глаза, я осознал, что комнатушка с креслом исчезла.

Я сидел на твердых нарах, глядя в бетонную стену всего в метре от себя. Ни дверей, ни окон в виртуальной камере не было. Под потолком горела одинокая лампочка.

Глава 11

— Ну что, как ощущения?

Содрав с меня шлем, «Антоха» глумливо щерился. В первые секунды я даже не понял, что меня вернули в реальность, и едва не заорал от радости. Сдержался, но лицо всё же расплылось в улыбке.

— Да ты глянь! Кажется, он рад нас видеть! Рад ведь, я прав?

«Тестовый забег» в виртуальности, продлившийся для меня целую неделю, закончился совершенно неожиданно. Поверьте — отмерять время в закрытом пространстве, где нет часов и не видно солнца — совершенно невозможно.

Попав в наглухо запечатанную камеру без окон и дверей, в первый момент я попытался успокоиться. Мне было прекрасно известно, что это виртуальность, и что через недолгое время меня отсюда выпустят. Только вот… Оказалось, что рационализм не помогает.

Целую неделю без еды и воды. Без туалета (куда мне даже и ходить не хотелось, что само по себе было странно) и душа. Без разговоров, людей, доступа к информации и свежему воздуху. Даже звуков не было — вокруг стояла мёртвая тишина. В той виртуальной камере, куда меня отправили, отсутствовало всё, кроме жёстких нар и лампочки. Она, кстати, горела не переставая, и по прошествии некоторого времени это начало меня ужасно раздражать.

Ни медитации, ни сон, который приходил очень неохотно, не успокаивали меня. Спать я отправлялся лишь тогда, когда становилось совсем невыносимо, но… В один момент в голову пришла идея о том, что в настройках виртуала кто-то выставил ограничители, не позволяющие проваливаться в беспамятство надолго. Так что если руководствоваться ощущениями — спать получалось всего по паре-тройке часов, после чего разум пробуждался, и я снова оказывался в камере.

Приходилось постоянно повторять себе, что это лишь дополнительный раздражитель, и не стоит зацикливаться на нём, но… Через некоторое время самоконтроль исчез.

В голове начали звучать голоса. Сначала тихо, затем — более отчётливо. Поначалу я было решил, что это дополнительно издевательство, придуманное тюремным оператором, но потом понял — это мои собственные мысли. Обрывки воспоминаний, фантазии, грёзы, куски диалогов из когда-то просмотренных голо-фильмов. Никто не вкладывал всё это в мою голову — я просто потихоньку начал съезжать с катушек.

И это напугало меня гораздо сильнее, чем всё, что я видел и слышал до этого за всю свою жизнь.

Понятие времени исказилось и исчезло. К концу своего недельного заключения я не мог сосредоточиться ни на чём, кроме мысли о возвращении. Она закрепилась в моей голове настолько сильно, что, кажется, лишь благодаря этому я не свихнулся — ведь несколько раз у меня возникало желание разбить себе голову о бетонные стены. Смерть в виртуале, как правило, означала выброс сознания в реальность, но я не был уверен, что это сработает здесь. Наверняка тюремные техники предусмотрели такую возможность и исключили подобный «выход» из программного кода.

Да даже если бы и получилось — мои пленители наверняка сразу же отправили бы меня обратно.

Неделя.

Я провёл в полной изоляции неделю, и едва не рехнулся. Поэтому, оказавшись в настоящем мире, прекрасно понял — сто лет в таком месте точно превратят меня в сумасшедшего. И был готов практически на всё, чтобы этого не случилось. Мой конвоир и его дружки, кажется, тоже это понимали.

— Как тебе наша «гостиница»? — поинтересовался оператор.

— Милая, — с трудом выдавил я, облизнув пересохшие губы, — Только слишком тихая.

Охранники и оператор рассмеялись, оценив шутку. Меня отстегнули от кресла и подняли на ноги.

— Идём, на сегодня с тебя хватит, — велел сопровождающий, и вытолкал меня в коридор.

Мы покинули административный блок, пересекли усеянный зелёной травой двор, прошли мимо тренажёров и завернули за небольшое каменное здание. Только тут, слегка замедлив шаг, конвоир снова обратился ко мне.

— Думаю, ты понял, что тебя ждёт?

— Понял.

— И наверняка это тебе не очень понравилось, да?

— Так и есть.

— Хорошо. В таком случае, позволь я напомню, о чём мы говорили пару часов назад — без денег твоя жизнь тут станет кошмаром, парень. В твоих интересах найти нужное количество рублей — и тогда мы подружимся, усёк?

— Усёк. Но…

— Но?

— Разрешите спросить?

— Ну давай.

— «Если», — я специально выделил это слово, — денег у меня нет — могу я их как-то заработать? Здесь?

— Конечно. Вариантов много, но думаю, большинство из них тебе не понравятся. Спроси своего сокамерника, он давно тут сидит. Всё расскажет.