Падение

Она нахмурилась. У нее было чувство, что она должна знать, что здесь делает, это вертелось на кончике языка, крутилось в мыслях. Но когда она попыталась сосредоточиться, то поняла, что не знает ничего конкретного - ни откуда она, не своего имени, ни возраста. Было ли это важно? Она не была уверена.

В палатке было темно. Свет лился только из установленной высоко в центре простой лампадки. Она сделала шаг по шаткому полу из незакрепленного деревянного настила в поисках двери. Когда девушка отошла от плиты, на нее повеял ветерок. Напротив спальной зоны, с другой стороны палатки, на холщовой стене между жердями собрались свободные складки. Девушка отодвинула ткань и увидела разрыв между слоями. Скользнув вглубь, один из слоев закрыл за ней вход. Она отодвинула второй сгиб материала и вынырнула на воздух настолько холодный, что у нее перехватило дыхание.

Ана находилась в огромной долине, окруженной горами с покрытыми снегом вершинами. Вдали на другом берегу реки разросся густой сосновый лес. Впереди воздух облизывали языки костра. Собака породы хаски стояла перед палаткой, выжидающе за ней наблюдая.

— Привет, — произнесла она. Собака развернулась и потрусила по сочной траве к огню. Через несколько шагов она остановилась, ожидая пока девушка за ней последует.

Собака привела ее к пожилому человеку с кожей цвета корицы, длинными волосами и высокими скулами. Он расположился у огня, тряся что-то похожее на высохшую тыкву, наполненную семечками. Его грязный плащ хлопал на ветру.

Первая хаски присоединилась ко второй и вместе они принялись что-то разнюхивать в траве.

— Я сплю, — сказала Ана.

— Тогда, возможно, ты могла бы согреть небо, — ответил мужчина. — Здесь холодно. Сейчас лето, но все равно холодно.

— Вы тоже спите?

— Сплю ли я? — он перестал трясти своей погремушкой и пристально посмотрел на нее. Мужчина был моложе, чем ей сначала показалось. У него были темные волосы, а не седые. Нос был длинный, с плоской переносицей и широкими ноздрями. Морщины вокруг глаз, казалось, пульсировали, будто появляясь и исчезая, как волны в море. — Возможно, — сказал он. — Не уверен.

— Кто-нибудь еще здесь есть? Кажется, кто-то должен был меня ждать.

— Возможно, — сказал он.

Она огляделась вокруг. Мутноватый солнечный свет лениво разлегся по горам, бороздя сосны и купаясь в реке. Никаких признаков других палаток или людей не проявлялось в их величественных изгибах.

— Ты любишь музыку? — спросил он.

— Да.

— Каждая душа как музыка. Состоит из тех же основных нот, а звучит по-разному. — Мужчина внимательнее вгляделся в нее. Она вздрогнула, когда поняла, что его глаза покрыты пеленой. Он был слеп. — Я уже не вижу, так как раньше, — произнес он. — Связь со многими вещами нарушилась. Но разруха сейчас повсюду. Да, — прошептал он. — Да, ты тоже видела это. Теперь я знаю, кто ты.

Его слова отразились эхом, и отчетливо проявились в воздухе. Дым от костра взметнулся вверх. Глаза Аны накрыло белым облаком, а когда туман стал рассеиваться и мир снова приобрел свои очертания, она уже находилась на пригородной улице с обшарпанными домами из темного камня и побелки. Улица была пустынна: ни пешеходов, ни велосипедистов, ни припаркованных машин. Всюду валялся мусор.

Ей не хотелось быть здесь. Это место давило, словно гравитация тут была значительно сильнее. Она хотела вернуться к мужчине, красивым горам, обжигающему морозному воздуху и едкому запаху костра. Она медленно двинулась, но затем резко остановилась. Из окна наверху тишину нарушил далекий барабанный бой. Она подняла голову и увидела мужскую фигуру, плавающую в затемненном окне второго этажа.

Ана находилась внутри себя, но не отвечала за принятие решений. Она была посетителем, свидетелем, переживающим то, что уже случилось. “Это прошлое, — подумала она. — В этот день я убежала из суда от Коула и меня окружили арашаны, двигавшиеся, словно люди из того странного сна”.

Это чувство охватило ее и утвердилось. “Вернись”. Она спорила сама с собой, потому что “назад” означало идти к Коулу. Но вскоре она, спотыкаясь и поскальзываясь, повернула обратно. Нога подвернулась на стеклянной бутылке и ее лодыжку пронзила острая боль.

Она обернулась на тот дом, где заметила в окне мужчину и увидела, что кто-то выходит из парадной двери. Адреналин хлынул по ее рукам, заставив кончики пальцев заныть от избытка энергии. “На самом деле этого нет, — подумала она. — Я во сне”. Но паника была настоящей. Она проникла внутрь, заставив ее побежать.

Из другой двери появилась еще одна фигура. На этот раз - ближе. Почти из каждой двери домов по всей улице вылетали люди - словно какие-то твари из разворошенного гнезда. Не сводя с нее глаз, они выходили на ступеньки домов, двигались по дорожкам к тротуару.

Как только они стали приближаться, все исчезло.

Она стояла в дверях спальни, освещенной свечами, размером с десять квадратных футов. В воздухе витало раздражение. Коул склонился над походной плитой, что-то помешивая в котелке. Лайла сидела на единственной кровати, сердито сложив руки на груди.