Читаем Падение полностью

Падение

— Вы хотите меня обидеть? — ее лицо не покидает улыбка. — Неужели я так плохо рисую, что вы даже не запомнили, что за цветы я изобразила?

— Нет, что вы! У вас довольно неплохо выходит. Я даже проголодался, глядя на помидоры, и, если пойдете мне на уступку, готов купить и их… — улыбаюсь в ответ, замечая, что ее взгляд теплеет.

— А вы значит во всем угождаете жене? Ни каждый стал бы бегать по городу, чтобы порадовать свою вторую половинку.

— Скорее наоборот, я настолько плохой муж, что готов умолять вас на коленях продать эти чертовы лютики, лишь бы она хоть немного оттаяла, — не вижу смысла набивать себе цену и отвечаю, как на духу.

— Значит, решили пустить ей пыль в глаза?

— То есть?

— Усыпите ее бдительность, демонстрируя, что подмечаете все, что ей интересно, хотя сами не в силах вспомнить даже название…

— Ну, я надеюсь, она никогда не узнает, как глупо я выглядел, пока добывал свой подарок…

— Не узнает, потому что этот подарок вы не добудете. Картины не продаются. Так что просто купите ей шубу, женщины не равнодушны к мехам, — указывая мне рукой в сторону двери, советует девушка.

— Маргарита, моя жена не обрадуется шубе так, как порадуется вашей картине…

— Ну, я думаю, вы что-нибудь придумаете… Извините, мне нужно работать…

Я устраиваюсь за рулем своей машины и устремляю свой взгляд вверх, где, и не думая скрываться, стоит непреклонная художница, смело смотрящая на меня. Через двадцать минут я подъезжаю к торговому центру, в надежде, что в салоне верхней одежды, я сумею найти достойный подарок на приближающуюся годовщину.

Все в нашей жизни зыбко… Всему, рано или поздно, приходит конец… Я лежу, наблюдая за веселящемся сыном, терзаемая уймой мыслей о том, во что превратилась наша семья. Я люблю своего мужа, люблю так же сильно, как год назад, или два… Так же, как тогда, когда впервые осознала, что он стал для меня не обычным прохожим на моем жизненном пути, а скорее провожатым, без которого я никогда не дойду до финала… Я знаю, когда нужно его поддержать, знаю, когда мне стоит смолчать, давая время самому разобраться с проблемами, знаю, когда он смеется искренне, а когда лишь создает видимость легкости и веселья. Никто лучше меня не поймет, что говорит его взгляд: злиться ли он, надсмехается, радуется или удивляется — любая искра его карих глаз выдает мне его с головой. Я знаю, что он так же мучается, не понимая, как разбить между нами эту стену, что он наступает на горло своим принципам, перекладывая ответственность за дела на Антона, спеша домой к ужину… Знаю, но дико боюсь, что мне стоит сделать лишь шаг навстречу и вся эта недельная идиллия с совместными играми, прогулками, его частыми звонками, большинство из которых я игнорирую, рухнет, как карточный домик от легкого касания ветра. Когда мы стали такими? С каких пор в нашем браке допустимы скандалы? Молчание? Вечное пренебрежение с его стороны?

— Ну, мам! Ну включи мне «Тачки», — видимо ни в первый раз, обращается ко мне сын, выводя из ступора. Я резко сажусь, откидывая плед, и, взяв в руки пульт, выполняю его не то просьбу, не то приказ… Семка уже так вырос, что впору покупать успокоительное, без которого мне не обойтись, когда он станет заглядываться на девчонок.

— Я дома! — раздается голос Андрея в прихожей, а через минуту он уже бредет в спальню снять свой костюм, взъерошив волосы на голове сына, проходя мимо. Мы не говорим, точнее я все время молчу, а Медведев периодически пытается что-то спросить, получая лишь краткие «да» или «нет». Или вовсе не пытается, как сегодня. Чего я жду? Чего добиваюсь? Я хотела его проучить — пожалуйста, на часах еще и шести нет, а он уже дома. Хотела его наказать за постоянное отсутствие — вот он терзается, сдерживаясь, чтобы не получить прожигающий взгляд за мимолетное касание. Чего мне еще тогда надо, раз я дую губы на этом диване, в то время, когда за стеной мой любимый мужчина, лишь руку свою протяни? Я смотрю на Семена, который мыслями где-то далеко, вместе с Молнией Маккуином пытается обогнать Кинга, встаю и иду в спальню, заходя в тот момент, когда Андрей натягивает на влажное после душа тело футболку.

— Я больше не могу молчать… Как думаешь, ты уже все понял, потому что еще пара дней и мне понадобиться психоаналитик? — приперев спиной дверь, огорошиваю его я. Андрей открыто улыбается, отбрасывая на кровать свое мокрое полотенце.

— Понял, так что обойдемся без закрепления. Я уже могу тебя целовать, потому что я дико соскучился? — поднимая бровь вверх, спрашивает он. Я не вижу поводов сдерживаться и, едва не сбив его с ног, набрасываюсь на него с поцелуями.