Падение

— Андрюх, ты мой друг. И я просто обязан тебя предостеречь. Потеряешь Машку — будешь всю жизнь кусать локти. Забудь про Марго, съезди с женой отдохнуть, я и один прекрасно справлюсь. Оставьте сына бабушке и развейтесь. Пока еще не поздно…

— Антон, давай я сам буду решать, что мне делать. Тем более, что я уже сказал — у нас с Машей все хорошо.

Друг пожимает плечами и больше не предпринимает попытки завести со мной разговор, в то время как я, ругаю себя за то, что не сумел скрыть от него своей заинтересованности. Он нагнетает, говоря, что я ставлю свой брак под угрозу, поскольку, я не намерен делать шагов в отношении Скрипник, пусть и знаю, что симпатия у нас с ней взаимная. Допив свой бокал, я направляюсь к жене, нежно целуя гладкую кожу ее щеки, чувствуя, что так будет правильно. Что бы не творилось в моей голове, и какие бы переживания не наполняли душу, Маша не заслуживает предательства.

— Ты у меня большой молодец, — приникая к моим губам, произносит она. — Я горжусь тобой.

— Ради этого стоило не спать по ночам, — крепче прижимая ее к себе за талию, не могу не улыбнуться.

— Не буду спорить. Я тебя очень люблю, — с неподдельным блеском в глазах, заявляет жена. А я просто ее целую, чувствуя, как в горле застревает огромный ком, не позволяющий мне произнести что-то в ответ. Сегодня я долго лежу, размышляя над тем, к чему я пришел спустя столько лет счастливого брака. Глядя, как мирно вздымается ее грудь, как слегка подрагивают пушистые ресницы на ее закрытых веках, как она сладко спит, подложив ладонь под свою щеку, я отчетливо осознаю, что раньше подобное зрелище волновало меня куда больше… Теперь же, я все чаще ловлю себя на том, что, глядя в ее серые глаза, чувствую легкую досаду, что они не отдают голубизной. Тяжело вздохнув, я выбираюсь из теплой кровати и тихо крадусь в кабинет, где долго наблюдаю сквозь окно, как рассвет окрашивает небо яркими розовыми красками. Я пропал… И один Бог знает, скольких сил мне стоит перестать думать о той, что так незаметно прокралась в душу….

Сегодняшнее утро выдалось на редкость снежным. Дорожные службы не справляются с нескончаемым потоком белых хлопьев, внезапно решивших обрушиться на шумный город, поэтому дорога до кафе заняла у меня целый час. После морозной прохлады улицы теплота помещения кажется слегка удушающей, и я сразу отыскиваю администратора, давая ему указание настроить кондиционер. Почти все столики заняты, в зале царит оживление, и беззаботный смех посетителей ласкает мне слух, заставляя сердце учащенно забиться от какой-то ребяческой радости, что мы не зря вложили столько сил в это здание. Я устраиваюсь у окна, открываю крышку своего ноутбука и, в ожидании, пока загрузиться система, начинаю оглядывать по сторонам. В небольших прозрачных вазах красуются свежие пионы, которые я попросил заказать, прислушавшись к Маше, питающей слабость к этим цветам. Я вообще замечаю, что в последнее время стараюсь во всем ей угодить, словно это поможет снять с моих плеч тяжкий груз вины, за то, что в моих мыслях поселилась другая. Я задерживаю свой взгляд на огромном панно, чувствуя, как внутри все сжимается, возвращая меня в то недалекое время, когда Рита, вскарабкавшись на стремянку, так уверенно создавала этот пестрый шедевр. Я помню ее немного неряшливый образ, и твердо верю, что именно так и должна выглядеть женщина, посвятившая себя рисованию. Она убирала свои волосы в какую-то невообразимую конструкцию, обматывая голову широкой цветастой повязкой, чтобы выбившиеся пряди не падали на глаза, а ее широкий комбинезон всегда был измазан краской. В те редкие моменты, когда мне удавалось застать ее погруженной в свое любимое дело, я отмечал, что только наедине с собой она становилась поистине настоящей. От нее словно исходило свечение, присущее любому талантливому человеку… Не знаю, сколько я так сижу, разглядывая ее работу, но, когда перевожу свой взгляд на монитор компьютера, с ухмылкой отмечаю, что он успел уйти в спящий режим.

— Андрей Павлович, там продукты привезли, — появляется рядом Вадим, молодой паренек лет двадцати, подрабатывающий здесь официантом. Я киваю, и направляюсь к выходу на задний двор, чтобы лично проверить, не ошиблись ли мы, связываясь с выбранным поставщиком. Спустя тридцать минут, я вновь занимаю свое место за столиком, замечая сложенную вдвое салфетку, мирно лежащую на папке с бумаги, над которыми мне еще предстоит потрудиться. Словно почувствовав пристальный взгляд, я отворачиваю голову к окну, натыкаясь на замершую у дверей мини Купера стройную фигуру знакомой мне девушки. Она неуверенно машет мне, спрятанной в теплую варежку ладонью, и подарив какую-то робкую улыбку, скрывается в салоне автомобиля. Только когда машина выруливает с парковки и теряется в потоке куда-то спешащих авто, я решаюсь взглянуть на послание женщины, разрушившей мой устоявшийся мир, где синей шариковой ручкой выцарапано очертание так хорошо знакомой мне фиалки.

* * *