Падение Адама

— Ну уж во всяком случае хуже точно не будет, — колко сказала она. — Впрочем, как хочешь. — Она расстелила на дощатом полу веранды пляжное полотенце и легла на живот, предварительно стянув с себя майку.

— Какого черта! — протестующе воскликнул Адам. — Осталась в тебе хоть капля приличия?

Она перевернулась.

— А сейчас ты чем недоволен?

Он указал рукой на ее обнаженную грудь.

— Вдруг появится Пит?

— Я отпустила Пита.

— Ты отпустила моего служащего?

— В доме прибрано, белье выстирано. Готовить я умею сама. Ну, по крайней мере, от голода мы не умрем, — добавила она. — Он хотел пойти на день рождения к кузине. Ну я и разрешила. — И прежде чем Адам успел пуститься в пространные возражения, она шлепнула ему в ладонь тюбик с кремом для загара. — Натрешь мне спину, ладно?

— Я не достану отсюда.

— Слезай, тогда достанешь.

Она снова легла, сложив руки и прижавшись к ним щекой. Вняв ее уговорам, он попытался слезть со своего кресла на дощатый пол. Еще несколько недель назад ему стоило невероятных усилий сползти с сиденья своего кресла к напольным матам, которые они обычно использовали для упражнений. Сейчас же он проделывал это исключительно благодаря силе своих рук, мышц груди и спины. Она старалась скрыть улыбку гордости за него.

— Где натирать? — спросил он недовольно.

— Везде. — Но несколько мгновений спустя охнула: — Ой, не так сильно. И не так быстро. Хм, так лучше.

Вскоре уже обе руки Адама двигались по ее спине медленными плавными толчками, втирая крем. И каждый раз, когда он невзначай кончиками пальцев касался ее груди, его руки непроизвольно замирали, прежде чем снова продолжить.

Догадавшись, что он собирается закончить, она произнесла:

— Ноги тоже, пожалуйста.

Она пробормотала это сонным голосом, но еще никогда в жизни ей так не хотелось бодрствовать, как теперь. И каждый ее нерв отдавался туго натянутой струной.

Он не сразу уступил ее желанию… просто долго колебался. Сердце Лайлы бешено колотилось. Крепко зажмурившись, она всем сердцем надеялась, что он поддастся искушению, сделает это как ради нее, так и ради себя самого. Рассудительность уступила природным инстинктам. Она почувствовала его руки на своих лодыжках, потом на бедрах, ощутила, как, нежно надавливая и массируя, они продвигались выше. Ей пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы не застонать от удовольствия, когда его пальцы бережно сжимали ее плоть.

Слишком быстро для них обоих он отнял руки. Лайла перевернулась, почти подставив Адаму свою грудь.

— Закончил?

Не отрывая глаз от полного свежести розового соска, Адам кивнул.

— Тебе надо было бы быть физиотерапевтом, — внезапно севшим голосом проговорила она, — ты чувствуешь тело.

Следуя ее методу, он вернулся к своему креслу, взобрался в него.

Затем коротко глянул на нее и произнес:

— Да, но без издевательства.

Как ужаленная, Лайла схватила майку и прикрыла ею грудь.

— Я не издеваюсь.

— Ну тогда жесткости.

— Я и не жестокая.

— Ах нет? — Он быстро развернул свое кресло.

— Ты куда? — спросила она.

— В свою комнату.

— Я принесу тебе поесть.

— Не беспокойся.

— Какое беспокойство? Это моя обязанность.

— Да пропади она пропадом эта твоя обязанность, — крикнул он, обернувшись через плечо. — Лучше я останусь голодным, чем позволю тебе вертеть мною!

И кресло его исчезло в полумраке дома. Лайла долго смотрела ему вслед, чувствуя отчаянное желание снова залиться слезами. Она всегда так удачно все планировала. Но как часто ее добрые намерения оборачивались неудачей.

Вначале она не могла разобрать, что за звук разбудил ее. Еще с закрытыми глазами, неподвижно лежа в постели, она пыталась постичь его природу, освобождаясь от паутины сна. Когда наконец она открыла глаза, оказалось, что спальня для гостей уже окутана мрачным светом, — она проспала дольше, чем хотела. Несколько часов назад, после бассейна, вся ее жизненная энергия и душевные силы, казалось, иссякли. Она быстро приняла душ, и ей едва хватило сил забраться под простыню и положить под голову подушку. Девушка мгновенно отключилась, чувствуя физическое и эмоциональное истощение после бессонной ночи.

Но она намеревалась встать гораздо раньше. Давно уже пора было начать очередной сеанс лечения. Укоряя себя в беззаботности, она повернулась на спину и отбросила простыню.

Снова послышался этот странный звук. Догадка, словно стрела, пронзила ее.

— Что за черт?

Она босыми ногами зашлепала по полу, схватила кимоно, лежавшее на краю постели, и, на бегу просовывая руки в рукава, бросилась к дверям спальни. Уже добежав до комнаты Адама и распахнув дверь, кое-как завязала пояс.

Но, стоя между брусьями, он обратился к все равно растрепанной Лайле со всклокоченными волосами и еще припухшими от сна глазами:

— Давно пора бы уже быть здесь.

— Адам, — закричала она, бросившись вперед. — Ты что, с ума сошел, что ты делаешь?

— Смотри.

У нее захватило дыхание, когда он наклонился и, поддерживая себя одной рукой, другой коснулся пола. Он боролся с собой, но все же заставил себя выпрямиться.

— Как ты этому научился?