Падение ангела воскресения 3 (СИ)

…А ведь они прорвались- мелькнуло в сознании комиссара. Внутренний хохот, почти дикарский, радостный восторг выбили остальные мысли - Они соединились с отделением Зверева.

Чудом ли? Волей ли? Отвагой? Или просто тем самым человеческим упорством, о котором рассказывали в Школе Прогениум.

Не важно, и опять Император сохранил… Он вспомнил о нем. Вацлав тогда молился. Тихо, едва слышно повторяя самую простую молитву. Детскую, где не было не слова о ненависти к еретикам…

Группа Мележика, крича от бешенства, ярости, ревя какую ту матерную песню, ворвалась в здание на первый этаж и вырезала сектантов не ожидавших от гвардейцев подобной прыти.

Их вообще никто не ожидал. Они выскочили как чертики из табакерки.

Громадный “Шэдоусворд” скрывал шестнадцать смельчаков и эти шестнадцать смельчаков пришли на помощь осажденному Звереву.

Цепной меч, надрывно хрипя, опустился на шею еретика. Мележик оттолкнул визжащего от боли сектанта и в упор расстрелял его из болт-пистолета.

Рядом уже добивали остальных, нещадно, бессмысленно, вымещая на них ярость, за все подряд: за животный ужас, страх перед атакой, за убитых товарищей и друзей. Заталкивая в брюхо штык. Расстреливая в упор. Перерезая глотки. Творя суд над неправедными, сектантами и еретиками.

Очумевший Зверев еще долго сжимал в своих громадных клешнях комиссара. Рядом обнимались, кричали от счастья выжившие в этом аду. Неизвестные друг другу люди.

Ставшие в один миг братьями по оружию, друзьями, почти родными людьми.

Это была минута славы. Минута счастья. Такая важная. Ради нее стоило жить…

Ахнуло орудие громадной боевой машины и огромный снаряд, визжа от ярости, понёсся к цели. Ему вторили тяжелые болтеры.

Одновременно с плеча комиссара исчезла рука Зверева. Словно бы сержант мысленно кричал об атаке и давал право вести бой ему, сопляку.

Словно больше не сдерживал ярость и гнев молодого комиссара.

Одним мощным движением Мележик оторвался от земли. Получилось легко и непринужденно.

Со стороны казалось, что за плечами офицера не было ни полутора часа перестрелок, ни рукопашных сражений. Адреналин вновь поднимал в бой. Император звал его.

Грязный, весь в пыли, в заляпанном кровью кителе, с изорванной и упавшей чуть ли на живот перевязью Вацлав никогда бы не узнал себя со стороны.

Куда делся шарм комиссара, куда делась стать? Въевшийся в плоть дух Школы?

Двубортное кожаное пальто, золотая цепочка и хронометр на ней. Куда делась пресловутая высокая фуражка с черепом на околыше?

Все это было далеко, совсем далеко…возможно осталось даже там… на транспорте при высадке на Туле.

Остались изодранный китель, растерзанные сапоги, рванные защитного цвета штаны и помятая во многих местах каска с Имперским Орлом.

Остался офицер, солдат и просто мальчишка…

Заработал на холостом ходу цепной меч, вторя ему, заорал комиссар. Страшный белесый словно смерть, он размахивал оружием, призывая бойцов.

·   За Императора!!!

Ему ответили двадцать четыре глотки, его сводный взвод, наверное, всё, что осталось от его батальона, подхватывая бессмертный клич. Воздух наполнился протяжным -ААААА-

Комиссару ответил экипаж бронированного чудовища.

Главное орудие танка, вновь харкнуло смертью, поддерживая взвод смельчаков.

И Император сохранил их.

Он провел людей сквозь огонь, сквозь град визжащего металла, проложил дорогу через улицу, заполненную простым человеческим страхом перед смертью.