Падение Арконы

До семи лет мальчики находились под опекой матери, затем отроков отдавали на воспитание Старшим. По мере необходимости их учили счету, читать и чертить руны, За этим занятием они усваивали мифы и легенды народа, запечатленные в знаках, его историю и географию. Тогда же они получали навыки выживания. Так проходили четыре лета.

Затем открывался Первый этап, где подростки обучались простейшим ритуальным и боевым формам. Этот период, как выяснил Игорь, назывался "Дух Волка" и продолжался не менее трех лет.

Следующие два года у юноши уходили на совершенствование дыхательной техники и более сложных приемов боя, в том числе овладение оружием. Второй этап именовался "Воля Волка".

В шестнадцать лет выделяли наиболее способных, они продолжали обучение под руководством Мастеров. Молодые мужчины постигали тайны превращения веществ, искусство собственного перевоплощения. Им открывались секреты врачевания и техники внутренних концентраций, как это бы назвали в Игоревом веке.

На весь период обучения мужчины давали обет безбрачия, направляя природную энергию в иное русло. Справедливо полагалось, что воин- волк не сумеет достичь вершин боевого мастерства, если рано познает тело женщины. Третий этап носил название "Истина Огня". В двадцать с небольшим руги завершали общий цикл Огнебога.

Теперь посвященным в технику Волка предстоял Этап испытаний. Каждый сам определял для себя его продолжительность и в меру своего терпения мог приблизиться к Трем Ступеням Радегаста-Сварожича.

После Первой мужчину называли Молодым Мастером, и он входил в Младший Круг. Большинство, как правило, на этом успокаивалось.

Тот, кто осмеливался взойти на Вторую ступень, имел право выбрать себе Учителя, который бы довел знания Ученика по этой магии до совершенства.

Восхождение на Третью означало подвиг.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ПОРА НЕНАВИСТИ - ВРЕМЯ ТЬМЫ

Ингвар сразу узнал князя. Хотя тот почти ничем не выделялся среди окружавших его воинов. Он был среднего роста, белокурый, волосы и борода с рыжим оттенком коротко подстрижены.

Лютобор заслужил звание Учителя десять лет назад. Сейчас ему тридцать девять, почти сорок. Немалый срок.

- Здрав будь, княже! - склонился Ингвар в земном поклоне.

- Молодец, что так быстро обернулся. Я посылал за тобой. Отца видел?

- Как? Он здесь? - обрадовался Ингвар.

- Жив! Жив Святобор! - успокоил парня князь, - Но, раз не встретились, так и не ищи его ныне. Все равно не найдешь. Свентовит поможет - свидитесь еще. Так вот что, бери с собой Ратибора, он пошибче будет. Дуй во весь дух к Храму. Неспокойно мне.

Проследишь, чтобы все до единой дощечки погрузили к Златоусу. Сам останешься при нем и слушай его, как меня самого. Жрецы колдуют бурю, но они излишне самоуверенны. Погода-то вон какая разгулялась. А зажмет нас король данов с суши и с моря- тут уж никакое волшебство не поможет. Все! Прощай.

Князь обернулся к Руальду - низенькому, полному ключнику:

- А ты, Руальд, не скупись. Открывай закрома. Подавай доспехи богатырские. Обряжай людей. И чтоб ни одной железки через полчаса я у тебя не нашел.

- Но, княже...! - попытался возразить прижимистый Руальд.

- Я все сказал. Живы будем - трофеи соберем, а помрем - так мечи без надобности.

Игорь знал, руги не имели дорогой брони.

Ее отсутствие возмещало мастерское владение оружием и поразительная подвижность во время боя. Руги считали, что доспех сковывает члены и мешает передвижению.

Правда, те кто постарше, уже не надеялись на быстроту, поэтому были одеты в длинные рубахи из кожи, на которые нашивались ряды железных колец, предварительно нанизанных на прочный ремень, так что одно кольцо покрывало часть соседнего.

Ингвар и братья присмотрели себе кольчуги, что носят поверх толстых стеганных на вате зипунов. Сама кольчуга умещалась на ладонях, сложенных лодочкой, настолько она была гибкой.

* * * Даже в ту далекую эпоху вы вряд ли бы причислили Аркону к крупным городам, а к моменту вторжения датско-немецкого войска, по подсчету Игоря, там не осталось и пяти сотен мирных жителей. Главным образом старики, не успевшие покинуть родину, да непримиримые язычники, может, полусвободные слуги, чьи господа еще оставались на острове, да с десяток глупых женщин, попрятавшихся по погребам. Последние либо не понимали, на что пошли, что сулит им завоевание, либо страх перед расставанием со своими мужами пересилил в них ужас плена и самого гнуснейшего рабства. Были и такие, кто не верил в возможность близкой войны. Игорь впервые понял, как животный инстинкт самосохранения может подавляться силой веры. Веры в могущество богов и ратное искусство собратьев. Отчасти этим он и мог объяснить ту поразительную живучесть маленького словенского острова у границ великого ныне христианского мира.