Падение Берлина, 1945

Бранденбургские крестьяне, вынужденные остаться на своей земле по причине того, что их призвали в фольксштурм, вдруг обнаружили, что им просто невозможно заниматься собственным хозяйством. Представителю нацистской партии, отвечавшему за сельскохозяйственные работы в этом районе, было приказано реквизировать всех лошадей и повозки для транспортировки раненых и боеприпасов{319}. Даже велосипеды передали так называемой дивизии истребителей танков. Однако наиболее показательным примером степени оснащенности германских соединений являлось то, что регулярные войска были вынуждены после бегства с Вислы отбирать у фольксштурмовцев ранее выданное им оружие. В ряде случаев это действительно позволяло повысить боеспособность воинских частей.

Батальон фольксштурма 16/69 был дислоцирован в районе Врицена, неподалеку от передовой линии фронта. В нем насчитывалось сто тринадцать человек, из которых тридцать два занимались оборонительными работами в тылу, а сорок -находились на излечении в госпитале. Остальные военнослужащие охраняли противотанковые рвы и мосты. На вооружении батальона имелись целых три типа различных пулеметов (включая несколько советских единиц), огнемет, к которому не хватало необходимых деталей, три испанских пистолета и двести двадцать восемь винтовок из шести стран. Отчет о наличном оружии батальона вряд ли содержал какие-то неточности, поскольку районная администрация в Потсдаме особо предупреждала, что ложные доклады "равносильны военному преступлению"{320}. Но во многих случаях даже этот бесполезный арсенал не мог быть передан подразделениями фольксштурма стоящим поблизости от него боевым частям, поскольку нацистские гауляйтеры заявляли, что оружие, которое в свое время было одолжено у вермахта, может ему и передаваться.

В отчетах гестапо, распространявшихся среди лидеров нацистской партии, говорилось о растущем презрении немцев к своему руководству. Простых граждан возмущало, почему они должны умирать за тех, кто сам ничего не делает и находится в безопасности. Особенно резко высказывались в отношении так называемых "выдающихся людей"{321}. Попытки гауляйтеров поднять моральное состояние подопечного им населения были порой похожи на дурной анекдот. В частности, изобретались различные лозунги. В Бранденбурге, например, представителям нацистской партии предстояло мобилизовывать людей на борьбу с врагами со следующим воззванием: "Лучше свежий воздух фронта, чем духота квартир!"{322} Доктор Лей, заведующий организационным отделом национал-социалистской партии, представил перед фюрером план создания добровольческого корпуса "Адольф Гитлер", в который предполагалось набрать до сорока тысяч фанатичных волонтеров{323}. Он также просил Гудериана резервировать для новых добровольцев восемьдесят тысяч пулеметов. Не больше - не меньше. Гудериан пообещал ему это сделать, как только люди будут зачислены в боевые части. Однако он прекрасно понимал, что все слова Лея являются не чем иным, как пустой болтовней. Даже Гитлер не поверил в это.

На протяжении всех последних месяцев Геббельс был сильно обеспокоен исчезновением Гитлера из общественной жизни. В конце концов ему удалось убедить фюрера посетить фронт на Одере, в основном для того, чтобы запечатлеть это в хронике новостей. Визит Гитлера на фронт 13 марта проходил в обстановке величайшей секретности. Эсэсовские патрули обследовали всю прилегающую местность и выстроились вдоль дороги во время проезда машины фюрера. На этот раз Гитлер не встречался с рядовыми солдатами. Командующие соединениями были приглашены в поместье неподалеку от Врицена. Их собрали в большом доме, который когда-то принадлежал самому Блюхеру (прусский генерал-фельдмаршал, участник битвы при Ватерлоо. - Примеч. ред.). Военных сильно удивил вид осунувшегося фюрера. Один из офицеров отмечал, что лицо у Гитлера было белым, словно мел, а его глаза блестели, как у змеи{324}. Обстановку на фронте докладывал генерал Буссе, в походной фуражке и очках. Когда Гитлер заговорил о необходимости удерживать оборону на Одере, то генерал отметил, что для укрепления позиций использованы последние имеющиеся в наличии запасы вооружения{325}.

Речь Гитлера перед фронтовыми командующими окончательно истощила его силы. По дороге домой он не промолвил больше ни единого слова. По воспоминаниям его личного водителя, фюрер сидел, "углубившись в собственные мысли"{326}. Это был его последний выезд из города. Больше он уже никогда не покидал рейхсканцелярию.

Глава девятая.

Цель - Берлин

8 марта 1945 года, когда операция 1-го Белорусского фронта в Померании была в самом разгаре, Сталин неожиданно вызвал Жукова в Москву. Сталин выбрал для этого довольно странный момент: он отрывал командующего от руководства операцией. Прямо с центрального аэропорта маршал отправился на сталинскую дачу, где советский лидер восстанавливал силы после напряженной работы.