Падение Берлина, 1945

Интенсивный артиллерийский обстрел Берлина начался в 9 часов 30 минут, спустя всего два часа после завершения последнего налета на столицу союзной авиации. Адъютант фюрера по войскам СС Отто Гюнше отмечал, что спустя всего несколько минут после пробуждения от сна Гитлер появился в коридоре бункера, который одновременно являлся и прихожей. Он был злым и небритым. "Что происходит? — прокричал он стоявшим рядом генералу Бургдорфу, полковнику фон Белову и самому Гюнше. — Откуда ведется огонь?"[646]

Бургдорф ответил, что центр Берлина находится под обстрелом тяжелой советской артиллерии. "Неужели русские так близко?" — спросил Гитлер, явно шокированный этим известием.

Генерал Казаков выдвинул вперед дивизии артиллерийского прорыва и батареи тяжелых орудий, включая 152-миллиметровые и 203-миллиметровые гаубицы. Многие советские снаряды были разрисованы специальными "посланиями": "По крысе Геббельсу!", "За Сталинград!", "По жирному Герингу!", "За наших вдов и сирот!"[647]. Политработники призывали бойцов вести огонь безостановочно. Старшие артиллерийские командиры были особенно горды своей ролью в этой битве и не раз отмечали, что являются "богом войны"[648]. Начиная с этого дня и до 2 мая 1945 года по Берлину было выпущено миллион восемьсот тысяч советских снарядов[649].

Потери среди горожан, особенно среди женщин, стоявших в очередях несмотря ни на что, были очень большими. Их искалеченные тела были разбросаны по всей Германплац на юго-западе Берлина — это были те люди, которые стояли в очередь к универсальному магазину "Карштадт". Других берлинцев разрывы снарядов накрыли в очереди за питьевой водой. Пересечение какой-нибудь улицы превратилось в смертельно опасное предприятие. Большинство горожан опасалось теперь без крайней необходимости покидать подвалы домов. Однако некоторые из них все же шли на риск, чтобы спрятать во дворе или в саду оставшиеся у них ценные вещи — золотые либо серебряные изделия. Однако непрекращающийся артиллерийский огонь вскоре снова загонял их в укрытия.

Находящиеся в подвалах и бомбоубежищах берлинцы безошибочно определяли национальность пилотов, которые в данный момент сбрасывали на них свой смертоносный груз. Днем это были "ами" (американцы), а ночью — "томми" (англичане). "Подземное племя"[650], как называли тогда всех берлинцев, все же не было совершенно однородно. Различие между жителями престижных районов и рабочих окраин оставалось. И в любом укрытии можно было найти одного или двух закоренелых нацистов, которые убеждали других и, видимо, самих себя, что окончательная победа Германии неизбежна. Поэтому простые горожане, разговаривая о фюрере, не называли его по имени, а говорили просто "он" или "этот".

Тот или иной талисман приобрел для людей особое значение. Так, мать постоянно таскала с собой запасной протез ноги своего искалеченного сына, все еще остававшегося в осажденном Бреслау. Многие берлинцы выработали для себя определенные правила поведения, которые, как они верили, помогут им остаться в живых. Например, некоторые из них полагали, что им нечего бояться прямого попадания авиабомбы, если, ложась спать, они обернут вокруг головы полотенце. Другие убедили себя в том, что, наклоняясь вперед во время разрыва снаряда или бомбы, они уберегают легкие от деформации. Суеверие людей доходило почти до абсурда. Когда звучал сигнал отбоя воздушной тревоги, в бомбоубежищах еще долго слышался нервный смех и плоские шутки. Наибольшим успехом среди женщин, и прежде всего женщин пожилого возраста, пользовалось следующее выражение: "Лучше русский на твоем животе, чем американец на твоей голове".

В течение всего дня, пока потрепанные германские части продолжали отступление, Гитлер продолжал требовать от генерала Буссе удерживать занимаемые позиции. Однако 9-я армия оставила их еще два дня назад. Остаток левого фланга объединения — 101-й корпус — был вынужден отойти из района Бернау. Военнослужащий охранного полка "Великая Германия" Вольфрам Кертц был ранен неподалеку от Блумберга, в районе шоссе, ведущего к северо-восточным окраинам Берлина. Из более чем тысячи солдат и офицеров этого полка лишь сорок добрались до города. Теперь все зависело от "солдатского везения". Кертц был оставлен товарищами под стеной храма. Вскоре появились русские и обнаружили его. Красноармейцы, увидев на шее Кертца Железный крест, спросили: "Ты генерал?"[651] Затем они положили его на повозку и отправили в штаб для допроса. Первое, что хотел выяснить у него советский офицер, жив ли еще Гитлер или нет. Затем он попросил Кертца рассказать все, что он знает о планах немцев договориться с американцами и совместно с ними ударить против Красной Армии.