ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ

Напряженность в отношениях между западными и восточными немцами то и дело прорывается наружу. Например, комментируя ход первенства мира по легкой атлетике в Берлине в августе 2009 года, журналист второго канала телевидения ФРГ (ЦДФ) Вольф-Дитер Пошман позволил себе шутку в отношении немецкой участницы соревнований по метанию копья Бетти Хайдлер: «Если человек родился в Марцане [удаленный от центра города район Восточного Берлина] и без ущерба перенес это, то он способен на все». Эти слова прозвучали на всю страну и вызвали бурю возмущения у восточных немцев, почувствовавших, что их достоинство унижают. Поскольку в сентябре того же года предстояли выборы в бундестаг и голоса жителей «новых земель» были «в цене», скандал выплеснулся в СМИ, которые обычно игнорируют подобные случаи[196].

Тележурналист Вольфганг Герлес подчеркивал в октябре 2004 года, к 15-летию падения стены: «Хотя Германия и является единым государством, ее общество состоит из двух частей. […] Почти у половины восточных немцев, как подтверждают опросы, часы идут по-иному, чем у почти всех западных немцев. […] Представления об общей государственности настолько отличаются друг от друга, что не может быть и речи о едином народе». Причину Герлес видел как раз в поспешности присоединения ГДР. Он подчеркивал: «Немцы на Востоке и на Западе хотели объединения, но не любой ценой, во всяком случае не такой ценой, какая была уплачена на самом деле. Почему немцам не дали поспорить о том, чем они действительно готовы были пожертвовать ради единства? Разве не был бы этот несостоявшийся спор важной предпосылкой для того, чтобы минимизировать [отрицательные] последствия [единства] и принять их как должное?» Герлес отвергает аргумент о кратковременности «окна возможностей», согласно которому «только в единственный и неповторимый миг можно было выманить ГДР у скованного хаосом перестройки Советского Союза». Он констатирует: «И сегодня это окно было бы распахнуто настежь». Не согласен он и с доводом о том, что в случае промедления миллионы граждан ГДР заполонили бы ФРГ: «Истиной является то, что сегодня многие местности на Востоке Германии почти полностью обезлюдели, опустев под воздействием плана «восстановления Востока». Исход населения на Запад продолжается как раз в силу последствий объединения», – пишет Герлес[197].

Сформулированные Герлесом тезисы встречают широкую поддержку в бывшей ГДР. Известный восточногерманский психотерапевт и писатель Ганс-Йоахим Маац, один из диссидентов в ГДР, подчеркивал в августе 2009 года в интервью электронному изданию журнала «Шпигель»: «Нам, восточным немцам, надо было брать власть в свои руки, а не продавать или раздаривать ее. […] В то время мы не поняли как следует, что такое западный образ жизни с присущими ему рисками, мы его идеализировали. Мы наивно вошли в объединение, не подумав о самих себе. […] Через несколько лет последовало тяжкое пробуждение. Люди осознали, что были слишком наивны; они вновь почувствовали себя обманутыми; это усилило у них ощущение, что они проиграли. Этот процесс парализовал их и помешал тому, чтобы Восток [Германии] стал политической силой. Я повторяю: я хотел кое-что привести в порядок, но я не хотел, чтобы другие приводили в порядок меня». И далее: «Западная система также приносит несчастья. […] Большинство людей на Востоке [Германии] воспринимают сегодня угрозу потери рабочего места более болезненно, чем они воспринимали в ГДР угрозу со стороны Штази»[198].

«Сверхкатастрофой германского единства» назвал немецкий политолог Уве Мюллер экономические последствия объединения. Он пишет в своем исследовании на данную тему, что «этот счастливый случай германской истории обернулся экономическим бедствием. Половина страны сидит на игле [финансовой помощи из «старой» ФРГ], как наркоман. […] Ни в одной стране мира, за исключением Ватикана, нет такой относительно низкой рождаемости, как в восточногерманской части нашего общества. […] Несколько высокотехнологичных предприятий не меняют общей картины, тем более что их не хватает, чтобы прокормить территорию с 15 миллионами населения. К тому же инвестиции сокращаются.