Падение "черного берета"

Карташов, действительно, словно очнулся от глубокого забытья. Он увидел, как впереди идущие "скорые помощи" повернули на Кольцевую дорогу, где по плану они должны были расстаться. Их «шевроле» съехал на грунтовую дорогу, проходившую по равнине, с редкими кустарниками и далекими желтыми огоньками.

"Зачем я здесь? — спросил себя Карташов. — Чтобы выжить, — ответило его второе "я"… — А бандитские дела, в которые ты так незаметно впутался? Да, но главное, чтобы не запачкаться кровью", — утешила его вторая половина.

Через двадцать минут они переехали речушку и Одинец, — эдакий штурман ночной гонки — положив руку на баранку, предостерег:

— Поезжай, Мцыри, медленнее, сейчас будем делать закладку.

Они съехали с дороги на разбитую грунтовку и под колесами зашуршала щебенка с накиданными ветром сухими листьями. Было темно, лишь в метрах трехстах от них горел одинокий фонарь и проносились редкие машины.

Одинец вылез из микроавтобуса первым и прошел вперед. Когда возвратился, сказал:

— Я нашел огромный валун, под него и положим, — он достал из-за спинки сиденья брезентовый мешок и вытащил из него две тротиловые шашки. Из кармана — кулек с взрывателями. — Как думаешь, на сколько времени поставить замедлитель? — спросил он и посветил фонариком на часы. — Сейчас двадцать пятьдесят…

— На сколько у них назначено толковище?

— На одиннадцать…

— Значит, и громыхнуть должно примерно в это же время, — и Карташов понял, что после этих слов он автоматически становится соучастником теракта. Однако тут же успокоил свою совесть: "Здесь людей не должно быть".

Он выбрался из кабины и окликнул удаляющегося Одинца. Тот ответил негромким свистом.

Валун находился в метрах двухстах от дороги, у самого, почти высохшего, ручья. Взрывная волна наверняка погасится каменной массой и по откосу сойдет на нет. Прикрыв ладонью фонарик, он посветил. Одинец неплохо заложил брикеты — они почти целиком ушли под валун.

— Забросай листьями, — сказал он Одинцу.

— И так сойдет. Здесь поблизости нет ни одной живой души.

— Этого никто не знает. Сейчас нет, а через минуту — есть… — Карташов носком кроссовки подбил под камень кучку сухой земли.

— Надо поменять номера, — сказал Одинец, когда они уже направлялись в сторону машины.

— Зачем сейчас менять, мы ведь все равно поедем на другой машине?

— Так надо. Иди и поменяй…Номера в кузове, сразу за сиденьем.

… Вернувшись на шоссе, и переехав хлипкий мостик, они направились в сторону Тарасовки. В темноте не сразу нашли нужный ориентир — водонапорную башню. Как- то неожиданно, на заборе, длинной, без тротуаров, Строительной улицы, они увидели жестянку, на которой крупно белела цифра 46. Но им нужен был дом под номером 42.

Когда к нему подъехали, Одинец, не выходя из машины, нажал у калитки на кнопку звонка. Дом, погруженный в темноту, откликнулся одним зажженным окном на первом этаже. Скрипнула дверь, кто-то спустился с крыльца, открылась калитка и грубый голос спросил:

— Кого ищите?

— Гудзя…Федора Ивановича… мы от Вениамина…

Гараж был просторный. Две двухсотваттовые лампочки ярко освещали помещение. Карташов обратил внимание на спокойный взгляд и неспешные движения хозяина дома. На нем была кожаная безрукавка и на оголенных до плеч руках синели небольшие наколки. На правой: "Не забуду мать родную", с могильным холмиком, и на левой: "Век свободы не видать", с зарешеченным окном…

— Какую машину возьмете? — спросил Гудзь и указал рукой на стоявшие бампер к бамперу микроавтобусы.

— Если можно, поедем на "мерседесе", — сказал Одинец.

— Берите его, я только вчера вечером залил полный бак. Запаска в кузове, а запасные номера под сиденьем.

Карташов залез в кабину и включил зажигание. Одинец перетаскивал из «шевроле» кое-какие вещи и среди них — два гранатомета.

— Слишком на тормоза не жми, — предупредил хозяин, — сыро, может занести… Из-за дома, с громким лаем, выскочил огромный дог.

— Заткнись, Лорд! — прикрикнул хозяин на пса и пошел открывать ворота. Когда они снова выехали на шоссе, Одинец сказал:

— Этот хрыч большой спец по подделке документов и частному прокату… Знаешь, сколько он берет за сутки?

— Мне на это наплевать. Я сижу, кручу себе баранку и мне наплевать — кто, за сколько и чем промышляет. Я знаю одно: сегодня кто-то из нас может не вернуться на базу.

— Вернемся! — уверенно заявил Одинец. — Мне еще надо заработать деньжат и смотаться в Ялту, к подруге дней моих суровых… Может, еще на свадьбе моей погуляешь… Хочешь анекдот расскажу?

— Валяй!

— Прокурор спрашивает нового русского: "Скажи-ка, браток, а есть ли у тебя алиби?" "Есть, конечно! Хотите валютой?"

— А в чем, собственно, тут прикол?

— Ну ты даешь, Мцыри! Неужели не дошло? Стоп! Мы, кажется, проехали указатель "Байбаки"…

Карташов притормозил и подал назад. И верно, справа показался указатель, на котором фосфоресцирующими буквами было написано: "Байбаки".

Потянулись бесконечные заборы с повисшими над ними ветками, сплошь усыпанными яблоками.

— Тормозни! — попросил Одинец и через форточку сорвал несколько яблок. Один кинул на колени Карташову. Хрумкнул, сморщился.