Падение дома Ашеров. Страшные истории о тайнах и воображении

Я пришел домой в четыре часа и тотчас же улегся спать. Теперь десять утра. Я встал в семь часов утра и написал эти воспоминания на поучение моей семье и человечеству. От семьи я отказываюсь. Моя жена ведьма. По правде сказать, мне смертельно надоела эта жизнь, да и вообще двадцатый век. Я убежден, что все идет как нельзя хуже. К тому же мне хочется знать, кто будет президентом в 2045 году. Итак, побрившись и проглотив чашку кофе, отправлюсь к Понноннеру и велю забальзамировать себя на двести лет.

Могущество слов

Ойнос[140]. Прости, Агатос, слабость духа, едва окрыленного бессмертием!

Агатос[141]. Ты ничего не сказал, милый Ойнос, за что нужно было бы просить прощения. Даже и здесь знание не является следствием простого созерцания. Что касается мудрости, ты можешь смело спрашивать о ней у ангелов, она тебе может быть дана!

Ойнос. Но мне думалось, что в этом существовании я сразу узнаю обо всем и, таким образом, сразу сделаюсь счастливым, все узнавши.

Агатос. О, счастье заключается не в знании, а в приобретении знания! С каждым мигом снова познавая, мы с каждым мигом снова получаем благословение. Но знать все – это было бы проклятием дьявола.

Ойнос. Но Всевышний, разве Он не все знает?

Агатос. Это, только это одно должно еще оставаться неизвестным даже и для Него, ибо Он Всеблаженный.

Ойнос. Но если мы ежечасно умножаем наши познания, ведь, в конце концов, все будет известно!

Агатос. Взгляни вниз в эти бездонные пространства! – постарайся проникнуть взором через многочисленные сонмы звезд, пока мы медленно скользим среди них, вот так – и так – и так! Ты видишь, что даже и духовное зрение везде задерживается беспрерывно тянущимися золотыми оплотами вселенной! – оплотами, состоящими из мириадов светящихся тел, самое число которых явилось для того, чтобы слиться в одно целое!

Ойнос. Я вижу ясно, что бесконечность материи не сон.

Агатос. В Эдеме нет снов – но здесь шепотом говорят, что единственное назначение бесконечности материи – это быть бесконечными источниками, где душа могла бы утолять свою жажду знать, которая навеки неугасима в ней – ибо угасить ее, значило бы уничтожить самую жизнь души. Спрашивай же меня, милый Ойнос, без колебаний и без опасений. Устремимся вперед! Оставим по левую сторону громкую гармонию Плеяд*, и проскользнем через толпу светил в звездные луга, за пределы Ориона, где вместо фиалок и веселых глазок и троицына цвета протянулись гряды трояких и трехцветных солнц*.

Ойнос. А теперь, Агатос, покуда мы движемся вперед, просвещай меня! – говори мне знакомыми звуками земного языка! Я не понял, на что ты сейчас намекнул мне, говоря о способах и методах того, что, во время нашей смертности, мы привыкли называть Мирозданием. Ты хочешь сказать, что Создатель не Бог?

Агатос. Я хочу сказать, что Божество не создает.

Ойнос. Объясни!

Агатос. Только вначале Оно создавало*. Видимые создания, которые теперь так беспрерывно возникают к жизни во вселенной, могут быть рассматриваемы лишь как косвенные или посредственные, не как прямые или непосредственные результаты Божественной творческой силы.

Ойнос. Среди людей, милый Агатос, эта мысль показалась бы до крайности еретической.

Агатос. Среди ангелов, милый Ойнос, она кажется простою истиной.

Ойнос. Я могу понять тебя в таком смысле, что известные действия того, что мы именуем Природой или законами природы, заставляют, при известных условиях, возникать то, что имеет все видимые черты создания. Незадолго пред окончательным крушением земли были, я хорошо помню, неоднократные и очень успешные опыты того, что́ некоторыми философами довольно несправедливо было названо созданием микроскопических существ.

Агатос. То, что ты говоришь, является в действительности примером вторичного создания, примером единственного вида зиждительного процесса, когда-либо возникавшего с тех пор как первое слово, будучи сказано, вызвало к жизни первый закон.

Ойнос. А эти звездные миры, что, вспыхивая из бездны небытия, ежечасно обрисовываются на небесах – эти звезды, Агатос, разве не являются непосредственным творением Царя?