Падение дома Ашеров. Страшные истории о тайнах и воображении

Мне и двум моим братьям принадлежал когда-то сообща смак*, оснащенный как шкуна, приблизительно в семьдесят тонн. На этом судне мы обыкновенно ловили рыбу среди островов, находящихся за Москё, близь Вуррга. Во время сильных приливов на море всегда бывает хороший улов, если только выбрать подходящую минуту, и иметь мужество для смелой попытки; но из всех Лофоденских рыбаков только мы трое сделали постоянным ремеслом такие поездки за острова. Обычная рыбная ловля происходит гораздо ниже к югу. Рыба там есть всегда, и можно ее брать без большого риска; потому эти места и предпочитаются. Но избранные места, находящиеся выше, среди скал, доставляют рыбу не только более тонкого качества, но и в гораздо большем изобилии, так что нередко за один день мы добывали столько, сколько осторожный рыбак не мог бы наскрести и за целую неделю. В конце концов, мы как бы устроили отчаянную спекуляцию – вместо труда у нас был жизненный риск, и вместо капитала отвага.

Мы держали наше судно в небольшой бухте, приблизительно на пять миль выше здешней по берегу; и в хорошую погоду мы неукоснительно пользовались затишьем, наступавшим на четверть часа между приливом и отливом, чтобы пересечь главный канал Москестрёма, значительно выше прудка, и затем бросить якорь где-нибудь близь Оттерхольма, или неподалеку от Сантфлесена, где приливы не так сильны, как в других местах. Здесь мы обыкновенно оставались приблизительно до того времени, когда опять наступало затишье, затем снимались с якоря и возвращались домой. Мы никогда не пускались в такую экспедицию, если не было устойчивого бокового ветра, для поездки и возвращения – такого ветра, относительно которого мы могли быть уверены, что он не спадет до нашего возвращения – и мы редко ошибались в расчетах. Дважды, в течение шести лет, мы были вынуждены целую ночь простоять на якоре по причине мертвого штиля – явление здесь поистине редкостное; и однажды мы пробыли на рыболовном месте почти целую неделю, умирая от голода, благодаря тому, что вскоре после нашего прибытия поднялся шторм, и канал сделался слишком беспокойным, чтобы можно было думать о переезде. В этом случае мы были бы увлечены в море, несмотря ни на что (ибо водовороты кружили нас в разных направлениях так сильно, что, наконец, мы запутали якорь и волочили его), если бы нас не отнесло в сторону одним из бесчисленных перекрестных течений – что сегодня здесь, а завтра там – после чего попутный ветер привел нас к Флимену, где нам удалось стать на якорь.

Я не могу рассказать вам и двадцатой доли разнообразных затруднений, которые мы встречали в местах рыбной ловли – это скверные места даже в хорошую погоду – но мы всегда пускались на разные хитрости и умели благополучно избегать ярости Москестрёма; хотя иногда душа у меня уходила в пятки, если нам случалось на какую-нибудь минуту опередить затишье или опоздать. Ветер иногда был не так силен, как мы полагали при отправлении, и мы двигались медленнее, чем хотели бы, между тем как поток делал управление лодкой совершенно немыслимым. У моего старшего брата был сын восемнадцати лет, и у меня тоже были два славные молодца. Они очень были бы нам полезны в подобных случаях – они могли бы нам грести, и помогали бы нам во время рыбной ловли, но хоть сами мы рисковали, все же у нас как-то не хватало духу подвергать опасности еще и детей, – потому что, в конце концов, ведь, действительно, опасность была, и очень большая.

Вот уже, без нескольких дней, ровно три года, как произошло то, о чем я хочу вам рассказать. Это было 10-го июля 18…, день этот здешние жители не забудут никогда – такого страшного урагана здесь никогда еще не было; и, однако же, все утро, и даже несколько часов спустя после полудня, с юго-запада дул легкий и постоянный ветерок, между тем как солнце ярко светило, так что самый старый моряк не мог бы предусмотреть того, что должно было случиться.

Около двух часов пополудни мы втроем – два мои брата и я – прошли через острова, и вскоре почти нагрузили нашу лодку прекрасной рыбой, которой в этот день, как мы все заметили, было больше, чем когда-либо. Было ровно семь часов на моих часах, когда мы снялись с якоря и отправились домой, чтобы перейти самое опасное место Стрёма при затишьи – которое, как мы знали, будет в восемь часов.

С правой стороны кормы на нас дул свежий ветерок, и в течении некоторого времени мы шли очень быстро, совсем не помышляя об опасности, так как у нас не было ни малейшей причины предчувствовать ее. Вдруг – совершенно врасплох – мы были застигнуты ветерком, пришедшим к нам с Хельсеггена. Это было что-то совсем необыкновенное – никогда ничего подобного с нами раньше не случалось – и я начал немного беспокоиться, не зная, в сущности, почему. Мы пустили лодку по ветру, но совершенно не двигались, благодаря приливу, и я уже хотел предложить пристать к якорному месту, как, взглянув за корму, мы увидали, что весь горизонт окутан какой-то странной тучей медного цвета, выраставшей с изумительной быстротой.