Падение драконов

— Он отчаялся. — Ирина махнула рукой. — Мастер Смит, говорю тебе как один изгнанник другому. Доверься нам. Доверься Смотрит на Облака, как должен был сделать с самого начала.

— Это ты мне говоришь, отцеубийца?

— Да. Я. Тебе, может, тыща лет, но я узнала это в последние четыре недели. Доверие — вот что делает нас великими. Не обман.

Черные глаза Смита встретились с ее глазами.

— Ты стала мудрой.

А потом он исчез.

На его месте стоял изящный мужчина или крепкая женщина с короткими бело-золотыми волосами и раскосыми зелеными глазами. Он моргнул, и равнина вокруг них превратилась в лес, густой и зеленый, полный запахов лаванды и хвои. На ней были бесформенная белая рубашка и чулки, а в руке он сжимал красный кристалл, который вспыхивал в такт биению сердца.

Он посмотрел на Анеаса.

— Как же глупы смертные. Я впустил его в себя. Я знал, что делаю. Те, кто играет с силой, обречены быть глупыми.

— Ты в порядке? — спросила Ирина.

Лес был великолепен, огромные деревья выглядели очень древними. Далекий родник Анеаса показался ему самому бледным и ничтожным.

— Если не считать самолюбия. Он ранил мои… чувства. Но, клянусь духами деревьев и воды, я многое поняла!

Подменыш наклонился и поцеловал их по очереди.

— Добро пожаловать в мой лес. Я разрешаю ему вернуться. Если он и ранит нас, то только своим безразличием.

— Это пророчество? — спросил Нита Кван.

— Да.

— Ты все равно отдашь ему себя? — спросил Гас-а-хо.

— Да.

— Что ж, твой голос — единственный, который имеет значение. — Анеас кивнул.

К ВОСТОКУ ОТ ФИРЕНЦИИ — ДЛИННАЯ ЛАПИЩА

двадцати лигах к востоку от Фиренции Длинная Лапища увидел на рассвете клубы дыма.

— Война без пожара что колбаса без горчицы, — с улыбкой сказал он этрусской женщине, которая ехала за Брауном.

— Не говори так! — огрызнулась она. — Там люди живут.

— Да. — Он пожал плечами.

Браун вышел из домика, вытирая руки о женский передник:

— Он был здесь.

М’буб Али держал амулет над дверью амбара и смотрел на белый камень. Камень вспыхнул.

— Здесь есть сила, — сказал М’буб Али, — я ее вижу и могу отследить.

— Пойдем. — Губы Брауна не дрогнули.

Лукка кивнул. На нем была маска, делавшая его лицо нечеловеческим. Все сели в седла.

— Ты оставайся, — сказал Длинная Лапиша донне Беатрис, — будет некрасиво.

— Я же с вами, — возразила она. У нее был нож, и она вытащила его из ножен.

— Похоже на то, — согласился Длинная Лапища. — Держись поближе, если начнется драка. Ты умеешь сражаться?

Она задумалась на мгновение, а затем пожала плечами.

— Наверное. Это же как свинью заколоть?

На этом они двинулись в путь.

Изюминка уже приближалась к воротам Фиренции, и в воздухе пахло дымом. С юга наползали тяжелые грозовые тучи. Всадники натянули капюшоны и поехали дальше в холмы. Остановились в одном домике, в другом, попробовали амулет М’буба Али. В третьем домике их встретил арбалетный болт, убивший лошадь. Лукка словом запалил соломенную крышу. Из дыма выбежал человек, М’буб Али кивнул, и его лучники убили выбежавшего. Сзади провалилась крыша, но другой человек успел выскочить. Браун обезоружил его и наступил на обожженную ладонь, задал три вопроса и просто ушел, оставив обгоревшего человека со сломанной рукой валяться на земле.

— Сегодня утром, — сказал Браун.

— Если он владеет искусством, то он знает, что мы здесь, — ответил Лукка. У него был отстраненный взгляд заклинателя, готовящегося к работе. Браун пожал плечами и сел в седло.

— Оставайся со мной, — велел Длинная Лапища донне Беатрис.

— А то у меня есть выбор. — В ее тоне не было горечи, только обычная крестьянская покорность судьбе.

— Sì, ma donna. Ты можешь просто уехать.

— И чем бы я занималась? Стала бы шлюхой или поломойкой? — Она посмотрела на темное небо на юге. — Для одного я слишком стара, а другое слишком скучно. Стану убийцей, что ли.

САН-БАТИСТ — ПАТРИАРХ РУМА

Али-Мохаммед спал, и патриарх разбудил его свистящим шепотом.

— Враг близко.

Али-Мохаммед так и не понял — действительно ли патриарх в ужасе и боится миражей, или же он обладает тайным знанием. Но глаза его так жутко светились зеленым, что пришлось предположить второе.

— Я достану лошадей, — сказал бывший мамлюк, спуская ноги на пол.

— Нет. Ты не дашь им преследовать меня. Мне нужен час или около того. Давно нужно было это сделать.

Али-Мохаммед уже собирался возразить, но кончик пальца патриарха лопнул, и оттуда выскочил тонкий, похожий на шип розы коготь. Патриарх поскреб щеку, и у Али-Мохаммеда пропали всякие желания.

К ВОСТОКУ ОТ ФИРЕНЦИИ — ДЛИННАЯ ЛАПИЩА

— Вот, — сказал М’буб Али.

Они спешились. Их было около дюжины: Длинная Лапища и Лукка, Браун и женщина, М’буб Али и семеро конных юношей.

— Мы подержим лошадей, — сказал Длинная Лапища. Браун кивнул.

Он смотрел на каменный дом высоко на склоне холма. Полдень недавно миновал, по долине внизу прокатился гром, и совет Фиренции только что согласился выдать Изюминке сорок тысяч дукатов золотом и триста телег зерна в обмен на то, что она уйдет.

— Подождем дождя, — сказал Браун.