Падение драконов

— На этот раз нам придется рассчитывать на Гармодия и Дезидерату, — повторила Тамсин. Она замолчала, открыла рот, чтобы снова заговорить, но так ничего и не сказала, только посмотрела на Тапио.

Гэвин оглянулся на восток.

— Принц Окситании и граф Приграничья собирают на востоке королевскую армию. Так что мы не одни.

— Ты прос-с-сишь меня отдать вс-с-се, что у меня ес-с-сть, чтобы с-с-спасти мир людей.

Гэвин расправил плечи. Он все еще оставался Зеленым графом и не собирался сдаваться.

— Я потерял Тикондагу. Когда мы победим, я заново отстрою ее. Я обещаю, что Альба поможет восстановить Н’Гару.

Тапио медленно кивнул, затем вскинул руки, словно моля небеса о помощи.

— Договорились, — согласился он.

Тамсин исчезла.

— Тамс-с-син забрала наших людей и с-с-сбежала. Не будем тратить драгоценное время понапрас-с-сну.

— Отступаем. Быстро, — кивнул Гэвин.

Усталые люди поднимались на ноги и поднимали своих товарищей, мужчины подбирали поклажу. Бесс была с женщинами. Билл Редмид скучал по ней. Он задумался, есть ли символическое значение в том, что белые шерстяные котты повстанцев приняли цвет летней листвы, а темно-зеленые камзолы королевских егерей выгорели на солнце до цвета дубовых листьев, так что оба отряда были почти неразличимы среди буков.

— Я устал от поражений, — сказал Редмид брату. Вышло слишком громко, но никто почти ничего не слышал, а темное небо пугало всех.

Сэр Гэвин оглянулся с усталой мрачной улыбкой:

— Дерись, получай, вставай и снова дерись. Это наша работа.

Кто-то засмеялся, кто-то глухо заворчал, но с начальством не спорят. Сержанты строили людей в колонны, и, несмотря ни на что, арьергард повстанцев, егерей и рыцарей-ирков встал и, словно испытывая судьбу, поднялся на вершину.

У Гэвина забилось сердце.

— Черт. Черт. Мы еще не проиграли.

— Да. С-с-смертным хватает мужес-с-ства. Возможно, это потому, что мы вс-с-се равно с-с-скоро умрем.

Армия Союза людей и Диких вставала под прикрытием разведчиков. Медленно они двинулись в последних лучах солнца по той самой тропе, по которой шли в обратном направлении всего год тому назад разгромленные повстанцы Билла Редмида.

Серый Кот, самый хитроумный из охотников, усмехнулся:

— Всего восемь дней пути до долины Кохоктона.

Редмид хорошенько приложился к почти пустой фляге и сплюнул.

— Я слишком стар для всего этого.

Гэвин задумался, пока оруженосец подводил ему коня, и подергал путлища.

— Где леди Тамсин? — поинтересовался он у Тапио.

— Близко. Она делает все возможное для Н’Гары.

— Мне она нужна.

Сказочная Королева тут же явилась.

— Если бы мы могли спрятаться, — обратился Гэвин к госпоже Иллюзий, — то смогли бы избежать кое-каких сражений, которые точно проиграем.

— Хорошая идея, — согласилась она, — а еще мы можем использовать эту отвратительную темноту против наших же врагов.

Тамсин и Тапио стояли подобно статуям, стояли так долго, что мимо них прошел самый конец колонны. Сумерки освещались магическими огнями и блуждающими огоньками. Ирки растворились в темноте, исчезнув, как краска, сходящая с ткани в лохани для стирки.

Когда сэр Идрик со своими охотниками проехал мимо на долговязом боевом лосе, он не заметил и следа магистра и королевы ирков, а дюжина опытных разведчиков проскакала на восток и не смогла найти ни одного следа армии, от которой они совсем недавно отделились.

Гэвин заставил колонну идти всю ночь, несмотря на всеобщее изнеможение и близость мятежа. Они дошли до источника воды и укрепленного лагеря. Только тогда он спешился, взял письмо, принесенное птицей-посыльным, написал длинный отчет о недавней битве и велел настоятельнице Мирам собрать крестьян из северного Альбина и начать копать траншеи. Скача на восток, он смотрел на звезды, гадая, видит ли их его брат со своими солдатами.

Он почесал чешуйки, теперь покрывавшие почти весь левый бок, и пожелал, чтобы Красный Рыцарь сейчас появился здесь. Или хотя бы прислал ему птицу, или подал хоть какой-то знак.

— И где тебя только черти носят? — спросил он у зловещего неба.

Часть I Маневры и отступления

Глава 1

ХАРНДОН — КОРОЛЕВА ДЕЗИДЕРАТА

То же самое небо, еще не запятнанное пеплом новых вулканов, извергающихся на севере, висело над Харндоном. Королева вернулась в свою столицу в сиянии победы и материнства, держа на руках своего сына Константина. Голодные и больные чумой люди невесело приветствовали ее.

Харндон походил на женщину, избитую пьяным мужем. Вывески висели как попало, везде темнели пожарища, никто не улыбался и не пел. Казалось, что в городе не осталось детей, и было слишком тихо. Центр, богатые каменные дома, окружавшие епископский дворец, — все лежало в руинах. Весна и лето, проведенные в междоусобицах, сильно проредили городскую знать и оставили отпечаток на купцах и гильдейских мастерах.

Рыцари Святого Фомы снова открыли больницу, и там стояла очередь встревоженных женщин с молчаливыми детьми. Слышался только кашель. Среди женщин вошло в моду носить черные льняные платки, скрывающие следы чумы; все были в капюшонах, некоторые завесили лица льняной тканью.