Падение драконов

В реальности новый щит вырос из-под земли перед центром строя, словно сверкающий лес сказочных деревьев. Саламандры остановились менее чем в ста шагах от них. Тварь с большой опаловой раковиной вышла вперед и подула. Тысячи огненных стрел ударили в сверкающий лес.

Сотня пугал упала. Вдовы переступали через мертвых мужей, кто-то отодвинул в сторону мертвую жену, чью голову расколол красный огонь, мальчик поднял копье, чтобы острие не упиралось в обугленный труп его отца.

— Сближаемся! — Приказ звучал как боевой клич, и люди качнулись вперед.

— Мы должны напасть, — сказала Жизель. — Если они из плоти и крови, лучше нападать, чем ждать.

На Габриэле шнуровали левый наруч.

— Копье, — велел он, — шлем. Да, Жизель. Еще один залп, и мы нападаем.

В эфире он сообщил всем заклинателям, связанным с ним:

— Мы нападаем. Будьте готовы. Это не конец.

— Деркенсан! — крикнул он.

— Нордиканцы! — взревел Харальд Деркенсан. Нордиканцы лежали в нескольких шагах от пугал. Теперь они встали и жестами убийц, которыми они и были, сбрасывали свои великолепные плащи на землю. Некоторые размахивали топорами, большинство смеялись, кто-то отпивал из фляги. Вскоре они стояли вокруг своего императора.

— Я пойду с нордиканцами, — сказал Габриэль Фрэнсису Эткорту. — Подождите, пока мы не остановим их атаку, или не проломим их строй, или нам не станет совсем плохо, — и нападайте.

Плохиш Том руководил лучниками. Весь отряд выдвинулся вниз по склону, а за ними шли пушкари.

— Готово, — сказала Анна, слегка хлопнув Габриэля по наплечнику. Макгилли надел шлем ему на голову, а Хэмуайз застегнул подбородочный ремень. В них во всех летел очередной залп красных молний. Блестящий лес лишился листьев.

Мортирмир покачал головой.

— У нас заканчиваются силы, — сказал он. — Я не смогу вынести еще один залп. Прости.

Нордиканцы лежали обугленные, как котлеты, вместе с дюжиной пугал. Юный Хэмуайз стоял, глядя на мертвеца рядом с собой.

— Копье! — крикнул Габриэль.

Мальчик передал ему копье на вытянутых руках. Анна захлопнула его забрало и встала за ним с мечом в руках, плечом к плечу с герцогиней Вениканской с одной стороны и Харальдом Деркенсаном с другой. До врага оставалось сорок шагов.

Тварь с великолепной раковиной снова вышла вперед.

— Калли? — позвал Габриэль.

Калли протиснулся мимо своего капитана, нацелил лук в небо, мощные плечи напряглись, а затем расслабились, спина искривилась, и он выстрелил, походя на арфиста, играющего на волшебной арфе. Стрела Калли попала в колдуна, войдя прямо над белым нагрудником. Саламандра споткнулась, а потом упала, сраженная тяжелой стрелой.

Несколько красных молний долетели до холма. Затрубили трубачи, и пугала и наемники пошли в атаку, наемники чуть впереди. Лучники стреляли непрерывно, а пушкари Эдварда остановились и дали залп всего в двадцати шагах от скелета, служившего штандартом.

Но Габриэль ничего этого не видел. Когда вихрь разрозненных красных молний полетел в сторону холма, они с пугалами выдвинулись вперед, пользуясь всеми преимуществами высоты. Колдун перед строем врага попытался встать на ноги, но Калли воткнул в него еще стрелу.

В десяти шагах от врага Габриэль понял, что их доспехи из мрамора. Это ни черта не имело значения, разве что делало врага из иного мира еще ужаснее и непонятнее. Ему хотелось бежать вперед, атаковать, использовать все преимущество холма, отпустить себя на волю… но, думая эти мысли, он удерживал свою часть герметического щита, потому что красные молнии продолжали лететь. В пяти шагах от врага ему пришлось прекратить заклинание: мешали волна страха и неизбежность ужаса. Саламандра напротив него, черноглазая, с красно-бурой кожей, подняла костяную флейту.

Габриэль был слишком далеко от своего Дворца и поэтому отбил стрелу копьем. Но сотни пугал погибли в последнем торопливом залпе алого огня, несмотря на щиты и явное отсутствие координации среди врагов. Пораженные падали и горели.

Еще одна шеренга копейщиков спустилась с холма.

Копье Габриэля ударило, и первый противник упал, разрубленный пополам наискосок. Из него потекло что-то черное, коричневое, горячее, как расплавленная смола.

Копейщики строились — от десяти до пятнадцати шеренг, по пять копий на каждый квадратный фут. Те саламандры, которые были достаточно глупы, чтобы стоять и пытаться отбить копья, гибли, как будто пораженные стальными искрами, летящими из человеческого костра. Сотни монстров пали — преимущество в скорости не действовало при недостатке места, они были ниже ростом и стояли ниже по склону. Они отступили, а потом, будучи смертными, дрогнули. Габриэль как раз изобразил великолепный dente di ciangare, перерезав каменный топор противника, его рукоять, мраморный нагрудник и голову одним могучим и неудержимым ударом. Он посмотрел налево через узкую щель в своем забрале и увидел, как пугала ровно движутся вперед.