Падение драконов

Он прошел через врата. Мортирмир и Танкреда уже были там.

— Очень интересно, — сказал Мортирмир.

— Что насчет эфира? — спросил Габриэль.

— В наличии, но ненадежный. Дома нам удивительно повезло.

— Разве не должно быть везде одинаково? — спросил Габриэль, а затем ахнул.

Танкреда кивнула.

— Боже, — сказал Габриэль.

Они увидел звезды. Созвездия, конечно, были чужими. Но почти прямо над головой…

Чернело огромное пятно.

Огромное, черное.

И пустое.

Он вошел в свой Дворец и обнаружил, что основной цвет за железными воротами его разума — синий. Был вездесущий черный, золото и немного зеленого.

— Вода полна жизни, — заметил Мортирмир, — и там есть кто-то с магическим талантом. В воде.

Габриэль вспомнил кракена с клювом. Ийагов. Китов, змей…

— Сначала я считал, что миров семь, — заговорил он, — потом подумал, что их может быть целых двадцать пять.

— Их сотни, — сказал Мортирмир.

— Тысячи, — добавила Танкреда.

— Опять нет ни воды, ни еды, ни места для лагеря, — проворчал Габриэль.

Ариосто принес с собой поток тепла и любви, и Габриэль вернулся через врата, чтобы вооружиться.

— У нас проблема, — без предисловия сказала Сью. — Кончилась большая часть еды и фуража.

— Расскажи лучше что-нибудь хорошее.

— Ну, Том меня любит. — Сью пожала плечами. Впрочем, это был скорее вопрос, чем ответ.

— После этих еще одни врата. Мы можем оказаться у Лиссен Карак через четыре часа.

Сью моргнула.

«Вот только мне не нравятся эти врата, и мне не нравятся эти луны и черная дыра в небе. Это все неправильно. Я же чувствую».

Он провел Ариосто через врата.

— Мортирмир?

— Габриэль, в море что-то есть. Я… слушал его. И посоветовал бы его… не трогать.

Габриэль старался не признаваться себе, что боится лететь над этой чернотой один. Вода поднималась. Ночь была темной, несмотря на луны.

Габриэль сел в седло, и Ариосто не заставил себя ждать: побежал вперед по дамбе и прыгнул навстречу пропахшему морем ветру. Ветер, пахнущий водорослями и омарами, подхватил их, огромные крылья Ариосто заработали. Там, где он задевал воду кончиками перьев, вскипала жизнь.

Габриэль посмотрел вниз. В темноте фосфоресцировали маленькие вихри, и в них были свет и глубина. Сначала глаза его обманули, он думал, что это отражения, но чем больше он смотрел…

…узоры его тревожили, и он поднял взгляд, чтобы посмотреть в темноту за звездами.

«Это неправильное место», — сказал Ариосто.

«Мокрое и неправильное», — согласился Габриэль.

«Зато здесь я сильный. Ты горишь, как золото, брат. Это что? Болезнь? Сила?»

«Я не знаю. Что это было?»

В реальности щупальце вырвалось из воды, ударило по воздуху и рухнуло обратно в море, подняв тучу брызг. Габриэль развернулся над развалинами насыпи, которые сияли белой лентой в свете лун. Его сердце бешено колотилось, и он чувствовал, как его охватывает безотчетный страх.

Он пролетел над авангардом и Изюминкой, которые галопом мчались по гальке. Ему показалось, что Изюминка помахала ему рукой, а потом она исчезла, отстала, а он смотрел вперед через голову Ариосто и уже видел следующие врата: рогатая голова или минарет из белой кости, которая от морской воды местами приобрела цвет гниющего зуба.

Они наклонились и повернули назад. Ариосто искал самые удобные воздушные потоки, а Габриэль, наученный вивернами, смотрел вверх и назад, прямо на луны. Но даже если в воздухе их кто-то и поджидал, он никого не видел и не чувствовал.

Ху-у-у-ум-хо-о-о-ом.

Габриэль вздрогнул. Звук, если это действительно был звук, исходил из эфира. Габриэль бросился в свой Дворец, как бы быстро ни билось сердце. И замер, коснувшись рукой первого щита.

Пруденция была мертва и холодна. Он истощил ее силы, когда сражался с саламандрами, и так и не дал ей новые. Он взял щит с ее вытянутой руки и задумался.

Ху-у-у-у-у-у-у-у-ум.

— Он ищет нас, — сказал Морган. Он сидел в кресле с гарпуном в руке.

— С помощью силы.

— Ну да. Он швыряет огромные порции силы в эфир и смотрит, не отзовется ли что-нибудь.

Габриэль вывалился в реальность и увидел гнилой зуб врат совсем близко. Ариосто сбрасывал скорость, раскинув огромные крылья и загребая ими воздух. Они снижались.

«Опять пещера, — сказал грифон. — И ни единой овцы».

«А мы можем залететь внутрь?»