Падение драконов

В руку Гэвина вложили чашку дымящегося яблочного сидра.

Леди Тамсин улыбалась, как девчонка на Рождество, показывая клыки.

— Выглядите гораздо лучше, — сказал Гэвин.

— А ты подожди еще немного, — отозвалась она.

— Как вам мой план атаки? — спросил он, залпом глотая сидр.

— Отличная идея, — ответил кто-то.

Гэвин узнал голос. Он вскочил, забыв о холоде, и оказался в стальных объятиях.

— Сволочь! — сказал Гэвин, хлопая брата по спине.

— Возможно, — согласился Габриэль.

В особняке леди Хелевайз герцогиня и Изюминка коротко что-то обсудили, а затем пугала встали в строй с арбалетчиками на флангах и с хрустом понеслись по снегу прямо на север. Почти сразу же они наткнулись на ирков и боглинов, которые тоже куда-то шли. Изюминка бросила в бой нескольких рыцарей графа Симона, и дело было сделано: боглины отступили, и даже ирки обратились в бегство, не веря своим глазам.

Они шли на север, к краю большого леса вдоль Лили Берн, и там они собрались и приготовились к контратаке. Часовые Галаада были настороже, и его лагерь встал, не подозревая, насколько близко они к центру событий. Беглецы пытались задавить людей и медведей числом. Ночная драка на севере Лили Берн становилась всеобщей.

Тапио, Буран и Анеас отказались от попыток проникнуть в Лиссен Карак, не совершив ни одной. Строй врага был настолько плотен, что Тапио позволил Бурану отвести своих на восток, к Лиливиндл, и еще до наступления темноты они оказались у нового моста в Нортфорде, который обозначал крайнюю северную границу мира людей и самую южную границу земель Диких, по крайней мере здесь.

— Раньше тут была тропа, — сказал Буран.

— Я здесь бывал три года назад, — отозвался Нита Кван. — Если снег не собьет меня с пути, я найду тропу по ту сторону моста. Мне кажется, что я сделал полный круг. — Он сокрушенно покачал головой.

— Но почему? — спросил Тапио.

— Потому что величайшая битва в нашей жизни, даже в вашей, мой принц, проходит прямо здесь. — Магистр Никос указал на юг и восток. — Дезидерата удерживает Лиссен Карак. Настоящий бой будет ниже, в полях у Альбинского хребта.

— Я хочу найти Орли, — сказал Анеас.

— А я хочу победы, — заявил Тапио. — Хочу, чтобы это закончилос-с-сь. Чтобы Тамс-с-син оказалас-с-сь в моих объятиях. — Он оскалился, показывая клыки. — Я хочу убить Эш-ш-ша.

По узкой тропинке они двинулись на юг один за другим. Анеас очень устал, но он так давно чувствовал себя уставшим, что и не помнил, что бывает иначе. Ирина баюкала в руках арбалет. У нее сильно билось сердце, и она не понимала, сама ли она полюбила эту жизнь или заставила себя ее полюбить. Впереди ехал Тапио верхом на огромном лосе и тихо пел про свою возлюбленную Тамсин.

Примерно через милю налетел резкий снежный шквал, и Тапио почувствовал своеобразный удар в эфире. Он сделал знак, и все спешились и вместе с лошадьми и лосями залегли в свежий снег, но странное чувство прошло, и Тапио очень захотелось уйти в эфир и найти там Тамсин, а заодно увидеть все, что он мог бы увидеть. Но эта сила, эта небольшая горстка людей, ирков и медведей все же могла сыграть свою роль, и он скрывал свой отряд, запрещая рыцарям пользоваться даже самыми простыми согревающими заклятьями.

Но он слушал эфир при каждой возможности и ловил в нем не звон волшебных колокольчиков своей возлюбленной, а резкие крики умирающих и стук мечей о щиты. Все это происходило близко, но не слишком, прямо на востоке.

Спросить было некого, кроме собственных рыцарей, а их рвение подсказывало ему то, что он хотел знать. Он повернулся и посмотрел на юг. Самый большой пруд в этих краях прикрывал его маленькое войско с фланга. Затем он взглянул на восток, в сторону раскидистых елей, которые устремлялись ввысь, словно стены великолепного собора. Поколения лесников срезали мертвые нижние ветки и подлесок, и земля под деревьями была лишь чуть присыпана снегом.

Его рыцари рассредоточились, а за ними Анеас вел галлейцев и разведчиков, а Буран — медведей, тихих и целеустремленных, несмотря на внезапный снегопад. Конные галлейцы — их было совсем немного — выдвинулись вперед и присоединились к рыцарям Тапио. Две дюжины всадников производили больше шума, чем все ирки вместе взятые, но в лесу не было врагов. Пошла вторая тысяча шагов с тех пор, как они свернули с тропы, длинной линии, сверкавшей в бледном лунном свете. И они, будто облаченные в сталь призраки, топтали снег под древними деревьями; дыхание лошадей и лосей казалось дымом из ноздрей сотен драконов, звездный свет играл на золотом меху медведей и их острых топорах.

И тут он увидел врага: сотни ирков, прикрытых стеной щитов, куча боглинов и других тварей. Они перекрикивались, и золотой шлем их главаря сверкал в лунном свете.

На мгновение глаза Тапио обрели дикую красоту, лицо его преобразилось в лунном свете, лось под ним стал выше, и каждый отросток на огромных рогах зверя заблестел острой сталью.