Падение драконов

До врага оставалось сто шагов.

Пушки были нацелены на высоту четырех футов над строем, и их грохот рвал уши. Стрельба продолжалась, но враг, движимый волей своего темного хозяина, бежал навстречу выстрелам. Существа умирали и умирали, они падали на внутренности своих товарищей и ползли по лужам собственной крови, они скользили по снегу, но каждое мгновение приближало их к неподвижной линии морейских копий.

Копья опустились все разом, и стена наконечников ударила по приближающимся тварям. Атака Эша растеклась по полям Пенрита, его рабы, подчиняясь его воле, заполнили почти целую квадратную милю. Пушки убили всего-навсего одну из каждых двадцати ужасных тварей, а то и меньше.

Но они не держали строй, и бреши и разрывы, проделанные железными ядрами, были непоправимы. Те, кто пережил бомбардировку, ни о каком строе уже не думали — скорей бы наброситься на врага.

А затем в игру вступил хор магистров альянса.

Из светящихся шаров возникли потоки света, каскады звезд, шаровые молнии. Они целились во всех, кто раньше целился в них, и их расчеты были безжалостны. В эфире все демоны, ирки и твари, которые могли управлять силой, были видны как на ладони. Их нашли и сообщили о них дюжине отобранных для этого заклинателей.

Первым начал аплодировать центр морейского строя. Они видели, как чернильно-черный щит, закрывавший врагов, лопнул под ударами молний, огненная паутина рухнула на врагов с ужасным хлопающим звуком и послышались крики раненых и умирающих.

Затем ополчение Брогата, стоявшее ближе к Пенриту и выдержавшее целый день атак почти без герметического прикрытия и целую ночь простоявшее против немертвых, громко одобрительно заревело. Над ними сомкнулся занавес из розового золота, и на их врагов обрушился вихрь сырой силы.

Самые быстрые боглины гибли на копьях фракейцев.

Что касается остальных, то их щиты, защиты и обереги были сняты, а их заклинатели убиты.

А слева от Пенрита земля начала трястись. К востоку от Пенрита на милю тянулась открытая местность, где почти не было столкновений. Эш почему-то не смотрел туда. Дальше на восток Моган со своим отрядом изо всех сил удерживала мост через Лили Берн.

У сражений есть стратегии, время и место. Моган приходилось выигрывать битвы. Орли форсировал Лили Берн, но было уже поздно.

Потому что в этом промежутке в милю ждали Павало Пайам и пять тысяч мамлюков, а также лорд Грегарио и все рыцари Альбы, которых удалось найти, и дю Корс, и все рыцари Галле. Всего их собралось до двенадцати тысяч мужчин и женщин в доспехах под четырьмя огромными штандартами.

Все мамлюки спешились на рассвете, расстелили свои молитвенные коврики на снегу, опустились на колени и помолились. И теперь они стояли у своих лошадей, а христианские священники шли вдоль рядов рыцарей, и рыцари и оруженосцы принимали причастие и молились.

И пока пушки Эдварда плевались картечью, все рыцари вскочили в седла. Издали казалось, что по снежному полю прошла световая рябь в милю длиной.

Людям Пайама, лучшим всадникам, лучше всех обученным, предстояла самая трудная задача — они становились внешним ободом колеса в милю окружностью. Несколько долгих минут, пока пушки стреляли, пока фракейцы гибли, пока тролли, и ирки, и боглины, и люди умирали, мамлюки занимали свои места — и вот они встали вокруг могучего центра Эша.

Пайам поднял свое золотое копье. Мамлюки громко закричали. Галлейцы ответили им. Один раз пропела труба, вся шеренга с грохотом двинулась вперед, во фланг Эшу.

Гэвин повернулся, чтобы поговорить со своим братом, и обнаружил, что тот пропал вместе с Ариосто.

— Битва началась, — сказал он в воздух.

На холме стояли не участвовавшие в бойне легионы Экреча, несколько альбанских ополченцев, которые были счастливы остаться зрителями, и сотня рыцарей в качестве последнего резерва: сэр Рикар и королевский двор.

Гэвин подошел к Экречу, загребая сабатонами снег. На западе грозовые облака собирались над Лиссен Карак. Поднимался ветер.

— Атакуем их центр, — сказал Гэвин.

— Согласен. — Экреч щелкнул челюстями в знак удовольствия. Боглины-копейщики опустили копья.

— Мы прикроем тебя, — обещал Гэвин и помахал рыцарям. Сэр Рикар опустил забрало, и рыцари закричали.

— Хорошо, — сказал упырь.

Гэвина поразило их количество. Они все шли и шли по холму. Он оставлял Альбинкирк на произвол судьбы. Но на этот раз он согласился с братом. Это была главная битва.

Это был их последний рывок.

Далеко на севере, в безопасном месте, Эш огибал самые высокие пики.

Его рабы-колдуны были уничтожены.

Пришло время проявить себя.

«Потому что если хочешь, чтобы что-то было сделано как следует, сделай это сам», — сказал Эш в одном из своих многочисленных разумов.

В голове все было темно и запутанно, и впервые он начал по-настоящему думать, что же там случилось. Это ненадолго отвлекло его. Он летел на юг, и предгорья Эднакрэгов тянулись под его крыльями. Грозовой фронт тоже сыграет свою роль: он был огромен, распух от темной пыли западных вулканов, и Эш смаковал это восхитительное ощущение, даже когда отправил призрак самого себя по коридорам собственного разума.