Падение Элизабет Франкенштейн

– Страдание временно! И ты тоже! Я едва тебя не потерял. Ты бы умерла и оставила меня одного. Когда я увидел, как ты, больная, лежишь в постели и ускользаешь от меня, я поклялся, что не позволю этому случиться. Ты моя. Ты принадлежишь мне. И будь я проклят, если позволю омерзительной хрупкости плоти отнять тебя. Ты думаешь, я получал удовольствие от того, чем мне приходилось заниматься? Я ненавидел свою работу. Но я должен был ее выполнить. Весь мой труд, все мои жертвы служили одной цели: победить смерть. Я украду у нее искру творения, чтобы сделать жизнь вечной, чтобы защитить ее от разрушения. И я сделаю это для тебя. Когда я добьюсь успеха – а я его добьюсь, – ты будешь самым счастливым созданием в Божьем мире, потому что ты больше не будешь Его рабой. Я займу Его место. Я стану твоим богом, Элизабет. Я создам тебя заново по образу и подобию своему, и у нас будет наш собственный Эдем. И его никогда у нас не отнимут.

– Ты сумасшедший. – Мой голос дрожал, но я в состоянии была сдерживать свою ярость. А вот его ярость можно было использовать как оружие против него. Он уже был на грани, почти поддавшись своим слепым страстям. Мне оставалось только его подтолкнуть.

– Я испугалась, что ты сошел с ума, когда увидела лабораторию в Ингольштадте. Я защитила тебя, уничтожив ее. Мне следовало догадаться, что главная опасность была внутри – в твоем разуме и в том, что у тебя вместо души. Ты безумен, и я не желаю иметь ничего общего с твоей извращенной версией Эдема. Ты говоришь, что создал чудовище? Чудовище – ты, Виктор. Ты создал демона, потому что на большее ты не способен. Между нами все кончено.

Я была готова к приступу ярости. Я рассчитывала на него. Он должен утратить способность действовать разумно, растворившись в чистой разрушительной силе. Тогда я смогу сбежать. Я доберусь до города и призову на помощь констебля. Если он меня ударит, будет даже проще.

Но Виктор только вздохнул. Он выпустил мои плечи, подошел к двери, закрыл ее и повернул ключ. Это настолько отличалось от моих ожиданий, что я просто стояла и смотрела. Если бы он напал на меня, я бы дала ему отпор. Вместо этого он прислонился к двери. Он выглядел настолько обиженным, что мне инстинктивно захотелось отвлечь его и заставить улыбнуться.

– Я представлял этот вечер по-другому. Мне нужно больше времени. Я еще не готов. Когда настанет твой черед, никаких случайностей и неудач быть не должно. Я был бы сейчас близок к цели, но после того, как ты помогла мне, спалив мою лабораторию, я лишился дневника и всех своих записей. А потом и работа над телом на островах пошла прахом.

Меня затрясло от ярости. Я была готова на него наброситься.

– Ее звали Жюстина.

Он нетерпеливо фыркнул.

– Ты так ничего и не поняла. Я знал, что не поймешь. Для этого ты недостаточно сильна интеллектуально и эмоционально. Тебе просто придется проявить терпение. Когда ты изменишься, когда я избавлю тебя от недостатков, ты оценишь мои усилия.

Я хрипло рассмеялась, совсем как та хищная птица, которая клевала в его лаборатории ящик, набитый свидетельствами страшной жестокости и еще более страшных намерений.

– Все кончено. Я ни за что с тобой не останусь. Я буду бороться. Я тебя остановлю. Ты поистине безумен, если хоть на секунду решил, что я еще когда-нибудь проявлю к тебе доброту или благодарность.

Он шумно втянул ноздрями воздух. Как только он опустил взгляд на ковер, я метнулась вперед. Я вложила в эту атаку всю свою злость и боль. Я впилась ногтями ему в лицо, метя в глаза. Он перехватил мои руки, выкручивая их, и швырнул меня на пол. Прежде чем я успела подняться, он придавил меня к полу коленом. Я попыталась его ударить, но одну мою руку он скрутил, прижав к спине, а другая была подо мной. Я брыкалась и вопила. Но Виктор, при всей своей худощавости, был сильнее.

Я боролась отчаянно, с холодной целеустремленностью убийцы. Лишь один из нас знал, как далеко готов зайти. Я прижалась лицом к ковру и зажмурилась. Эту битву мне не выиграть. Мне придется придумать что-то еще. Мне нужно будет действовать с умом. Может, попробовать…