Падение Иерусалима

- Смею сказать, что и ваше положение в этом случае будет не легче, господин министр.

- Вот именно. Между прочим, наш президент в курсе того, что вы интересовались некоторыми самолетами заводов Дассо. Он считает, что сейчас как раз есть возможность вернуться к этой проблеме, он одобрительно относится к развитию торговых сделок в данной области.

- Приятно это слышать.

- Есть и другие формы экономического сотрудничества, по поводу которых мы готовы встретиться и поговорить в самое ближайшее время. Наметились интересные идеи...

- Мы можем это только приветствовать, - голос говорившего, однако, прозвучал так, будто в Иерусалиме не намерены приветствовать ничего, исходящего из Франции.

Ответ из Парижа прозвучал несколько фальшиво - очень уж деликатен был разговор, даже многоопытному дипломату не всегда под силу делать хорошую мину при столь плохой игре.

- Подобное сотрудничество может быть дурно истолковано общественным мнением, если появится официальное признание, будто обе боеголовки попали в Израиль из Франции.

- Возможно.

- Могу ли я в этот замечательный, поистине исторический день получить обещание, что ваше правительство не пойдет на столь чреватый последствиями шаг?

- Надлежит обсудить это с моими коллегами. Но обещаю, что никаких публичных заявлений без согласования с вами сделано не будет.

На этом разговор и завершился.

В тот же вечер военный фотограф отправился в Мегиддо и сделал множество снимков обнаруженной там боеголовки. Часть их попала в газеты и журналы, однако те негативы, что могли бы изобличить французское происхождение находки, были отправлены на хранение в сейф. "Кто его знает, - сказал министр иностранных дел, отдавая распоряжение на этот счет, - в политике никогда не знаешь, как дело обернется".

Глава 36

- Ты же меня уверял, будто в "Шатиле" высокие профессионалы, отчитывал шеф французской военной разведки стоящего перед ним навытяжку майора Савари.

- Они и есть профессионалы.

- Непохоже!

- В такого рода делах большую роль играет удача. Им не повезло.

- Неубедительно. План был чересчур сложен. - шеф поморщился. - Терпеть не могу всяких выкрутасов. Простота - вот что требуется в таких делах. Чем проще, тем лучше.

Савари поборол в себе искушение напомнить, что в свое время план шефу понравился и был им одобрен. Неожиданно он сообразил, что с тех пор от него ни разу не потребовали отчета, как развиваются события. Выходит, шеф с самого начала хотел остаться чистеньким. А теперь, извольте радоваться, он в кусты.

- Риска же не было, взрыв произойти не мог.

- С твоих слов.

- На судне, которое переправило боеголовки в Израиль, плыли двое моих инженеров - они их обезопасили. Так что это был чистый шантаж - и ничего более.

- Опять-таки - с твоих слов.

- Но если бы шантаж удался, то Израиль пошел бы на серьезные политические и территориальные уступки, отыграть назад бы уже никогда не смог.

- Очень ты ловкий и умный. Вот только план твой провалился.

- Откуда мне было знать, что "Моссад" внедрил в группу своего агента.

- Кажется, у них и здесь есть друг-приятель.

- Есть. В ДСТ.

Шеф нахмурился.

- Твоя идиотская затея бросила тень на военную разведку. Придется как-то все это объяснить министру. - Савари молчал, уставившись в окно. Кстати - кто выболтал всю историю прессе?

- Никто ничего не знал.

- Но был же какой-то посредник между тобой и "Шатилой"?

- Был, - Савари не изменился в лице. - Но с ним случилось несчастье. Он понизил голос, будто оба они находились на вражеской территории, и сделал паузу, подыскивая наиболее выразительные и подходящие для данного момента слова. - Кажется, вчера в его квартиру на улице Спонтини проник вооруженный бандит и прикончил его выстрелом в голову. Полиция начала расследование. Савари выждал еще минуту, прикидывая что-то в уме, потом все же рискнул добавить еще несколько слов. - Сдается мне, господин генерал, что вряд ли убийцу поймают.

Генерал Бадран, шеф генерального разведывательного управления в Дамаске, получил инструкции от своего министра и вызвал начальника одного из спецподразделений.

- Речь пойдет о профессоре Ханифе, - начал он. - Это человек известный. И очень опасный.

Сидевший напротив полковник возразил:

- Ханиф чрезвычайно предан делу арабов.

- Предан - это верно. Но ему не хватает благоразумия. Повторяю - он опасен.

- Это окончательное мнение?

- Да. И русские, и американцы оказывают давление... Вы поняли? Генерал неопределенно указывал рукой куда-то вверх. - Я получил указания. Надо выполнить их аккуратно, в точности и без огласки. И относительно его ближайших сподвижников тоже - мало ли как они себя поведут в таких обстоятельствах? Ни к чему нам шум вокруг этого дела.

- Ясно, господин генерал.

- Что касается меня, - добавил генерал, - то я считаю профессора личностью выдающейся, настоящим реалистом - только реализм теперь не в моде. Уж эти политики... - Он развел руками как бы в знак собственного бессилия в данном случае и жестом отпустил полковника, напутствовав его на прощание: Займитесь этим лично. И поскорее.