Падение Иерусалима

Выбежавшая на стук служанка, после предварительных расспросов, впустила бен-Даниила во двор, и через раскрытые окна гостиницы до него донёсся громкий смех товарищей и звучный голос Филиппа, который пел застольную песнь под звон кубков и чаш. Абнер в качестве архитриклиния встретил вошедшего юношу с полной чашей вина, а товарищи приветствовали его появление заздравным тостом и трёхкратным поднятием чаш. Распив с компанией кубок, бен-Даниил сделал Филиппу знак, и они вышли в обширные сени гостиницы. Тут юноша бросился на шею друга и стал душить его в объятиях.

   — Что с тобою? Ты с ума сошёл!

   — От радости и счастья, дружище! Ты видишь перед собой самого счастливого человека в мире.

   — Ого! Уж не выбрал ли тебя синедрион в первосвященники? Или, чего доброго, ты сделался хранителем корвана?.. В таком случае, приятель, надеюсь, ты угостишь нас на славу да и в будущем откроешь нам широкий кредит!

   — Молчи, беспутный кутила, и слушай, что тебе сообщу. Сегодня, когда мы были в саду Гиллеля, Имма отозвала меня в сторону и сказала, что я нравлюсь Фамари и она согласна быть моей женой. Сначала я не верил такому счастью, но Имма меня убедила. Когда она ушла, я бросился домой и только успел отворить калитку из сада Гиллеля в сад Веньямина, как увидал её, лучезарную деву Сиона! Она стояла у фонтана, задумчиво глядя на его струи. Я упал к ногам моей Фамари, безмолвно лобзая край её одежды, душистой, как жасмин. Она ласково провела рукой то моим волосам и тихо прошептала: «Ступай, бен-Даниил, к моему брату, скажи ему, что желаешь жениться на мне...» Филипп, эти простые слова прозвучали в моих ушах слаще гимна херувимов!

   — Итак, ты жених черноокой бат-Симон?.. Мне остаётся только поздравить тебя!.. — произнёс Филипп с оттенком иронии.

Дамаскинец крепко пожал ему руку.

   — А знаешь, кому я обязан счастливой развязкой? — спросил он, лукаво щурясь на друга. — Прелестной, бесподобной Мириам! О, это ангел, а не девушка, Филипп. И вот что я скажу, — таинственным тоном прибавил юноша, кладя руку на плечо друга, — она неравнодушна к тебе! Право, брось ты эту гульбу и подумай серьёзно о счастье, которое само даётся в руки.

Филипп стоял понурив голову, потом махнул рукой и с горечью заметил:

   — Не чета мне, бедняку, знатная девушка! Вернёмся-ка лучше к товарищам и за их дружеской беседой отпразднуем радость и забудем горе. — Быстро распахнув двери, он громко крикнул: — Поднимем заздравные чаши, друзья. Марк бен-Даниил сосватал невесту!

Была уже полночь, когда Абнер, провожая гостей, светил им через тёмный двор. Распахнув калитку, он высоко поддал светильник. Юноши, проходя мимо, смеялись, пожимая ему руку, и щёлкали в толстое брюхо архитриклиния, который, с тех пор как был возведён в это почётное звание, довольно добросовестно обманывал своих посетителей и ещё добросовестнее напивался с ними. При выходе на улицу молодые люди чуть не наткнулись на фыркающую лошадь. По переулку проезжал всадник, закутанный в плащ. Пламя светильника упало на его лицо, обрамленное русою, коротко остриженною бородой, и отразилось на металлическом шлеме с высоким панашем из орлиных перьев. Позади всадника поспешно ехали воины и шли под вьюками мулы, позвякивая бубенчиками.

Х

На другой день Марк, не без чувства лёгкой тревоги, вошёл в комнату Веньямина с намерением просить себе в жёны его сестру. Он заговорил об этом и растерялся с первых же слов, тяжело переводя дух и то и дело вытирая со лба капли пота. Выслушав бессвязную речь смущённого юноши, Веньямин усмехнулся про себя и спросил:

   — А как посмотрит на твоё сватовство отец? Пожелает ли богатый почтенный Даниил Дамаскин породниться с небогатой семьёй?

Марк сильно смутился этим вопросом. Его даже бросило в холод. Перед ним восстал облик сурового, непреклонного старика, который никогда не баловал сына. Ну что, как он и в самом деле не согласится? Что тогда будет? Захочет ли Фамарь разделить участь человека, отверженного отцом?

В глазах у бедного Марка потемнело, в ушах раздался звон. Между тем Веньямин, насладившись вволю его смущением, не спеша встал с места, вынул из шкафика письмо и сказал, протягивая его бен-Даниилу:

   — Вот прочти, что пишет твой отец. У него уже давно выбрана для тебя невеста.

Марк дрожащими руками развернул поданный свиток и поднёс его к глазам. Это было то самое письмо, которое он привёз из Дамаска Веньямину. Пробежав его наскоро глазами, юноша стремительно бросился в объятия бен-Симона. Оказалось, что старик Даниил и покойный отец Фамари, Симон бен-Нехания, были компаньонами и давно уже предполагали породниться между собою, поженив своих детей. Отправляя сына в Иерусалим, Дамаскин главным образом имел в виду сблизить его с дочерью умершего друга и исполнить слово, данное ему при жизни. Расцеловав Марка, Веньямин позвал Фамарь и, соединив руки жениха и невесты, назначил день обручения.

XI

Перейдя в пользование римских правителей, дворец Ирода Великого получил название «иродовой претории».