Падение империи

Удивление молодой девушки еще больше возросло при входе в прелестный маленький дворец, заменивший избушку Кордулло, где она нашла комнату, убранную точно так же, как та, в которой она жила в Равенне. Те же цветы благоухали в корзинах из золотой проволоки, такой же столик, с инкрустациями из золота, перламутра и черепахи, стоял возле кушетки пурпурными подушками, даже любимая маленькая арфа Камиллы лежала на этом столике… Молодая девушка всплеснула руками и заплакала, растроганная нежным вниманием неизвестного друга.

Рустициана поспешила написать Цетегусу о загадочном происшествии, втайне надеясь, что он сам был автором этих знаков трогательного внимания. Но Цетегус ничего не знал и не догадывался об имени тайного друга Боэция, так что обитательницы прелестной виллы тщетно ломали головы над разгадкой таинственного приключения.

Случай открыл эту тайну Камилле спустя неделю после переезда их с матерью на виллу.

Гуляя ежедневно по обширному парку, окружающему виллу, молодая девушка случайно забрела в маленький лесок, примыкающий к саду. Здесь, в чаще между скалами журчал серебристый ручеек, блестящей ниткой скатывающийся по граниту, и затем теряющийся в зеленой и сочной траве.

— О, Какая жалость… Такая свежая вода исчезает понапрасну, — воскликнула она, тщетно пытаясь собрать несколько капель своими маленькими ручками. — В Равенне был точно такой же ручеек, но не дикий… Там вода собиралась в мраморную раковину, как бы вытекая из головы бронзового лебедя…

Дафницион, всегдашняя спутница Камиллы, весело рассмеялась, слушая слова своей госпожи.

— А ты бы пожелала, чтобы этот ручей оказался таким же, как и там?.. Я уверена, что твое желание исполнится. Ведь я не раз замечала, когда мы гуляем в лесу, что за нами следует кто-то, — какой-нибудь лесной гений… Он идет едва слышно, как и подобает духу, но все же иногда сухая ветка хрустнет, выдавая его присутствие.

— Дурочка… — перебила Камилла. — Разве ветки хрустят под ногами духов? Ты приняла за духа какую-нибудь лесную зверюшку, еще более робкую, чем мы с тобой.

Через неделю Камилла пришла на то же место, движимая неясным чувством любопытства.

Дафницион глянула на ручеек и всплеснула руками.

— Я говорила, что нас слышал лесной дух, — воскликнула она перепуганная и кинулась прочь от заколдованного места.

Более смелая Камилла осталась одна возле ручья, действительно преобразившегося, как бы по ее желанию.

Прозрачная струйка воды выходила из красного клюва бронзового лебедя и собиралась в большую раковину розового мрамора.

— Как в Равенне… — прошептала Камилла, покачивая прелестной головкой и внимательно оглядываясь.

Внезапно она заметила, что ветки цветущих олеандров, окружающих ручеек, как-то странно зашевелились. Быстро побежала молодая девушка к этому месту, решительно раздвинула руками цветущие ветви, и остановилась пораженная.

Перед ней стоял высокий, стройный юноша, с темными кудрями и глубокими синими очами на прекрасном лице.

— Аталарих… Король… — прошептала Камилла едва слышно.

— Я испугал тебя?.. Прости товарища детских лет и игр.

Аталарих говорил дрожащим голосом, не решаясь приблизиться к девушке.

— Король… — повторила Камилла, пошатнувшись. Смертельная бледность покрыла ее прелестное лицо. Она упала бы на землю, если бы подбежавший Аталарих не принял бы ее в свои объятья. Осторожно поддерживая молодую девушку, он бережно опустил ее на траву и сам опустился на колени перед нею.

Он был так же бледен, как и бесчувственная девушка, а его сердце билось глухими болезненными ударами.

— О, как ты прекрасна, Камилла… Радость моя… В тебе моя жизнь и… моя смерть тоже…

С трудом переводя дыхание, юный король зачерпнул рукой воды, выпив несколько глотков и, кое-как справившись со своим волнением, брызнул свежей влагой в прелестное личико девушки.

Медленно открылись большие, удивленные, черные глаза испуганной газели и взглянули в знакомое, когда-то дорогое лицо товарища детских игр.

— Прости меня, Камилла… Я испугал тебя, — вторично прошептал Аталарих. — Но я не мог больше скрываться… Желание видеть ту, с которой я ребенком делил радость и горе, было слишком сильно… Скажи же хоть одно слово, Камилла… Неужели ты окончательно забыла меня?..

Растерянная, едва живая, слушала молодая девушка этот мелодичный, нежный и ласковый голос. На минуту лучезарная улыбка осветила ее бледное личико, а маленькая ручка бессознательно протянулась навстречу Аталариху. Внезапно взгляд ее остановился на золотом обруче, сдерживающем длинные шелковые локоны юноши, с красивой головы которого упала простая соломенная шляпа, скрывавшая его черты.

При виде этого знака королевского достоинства, воспоминания волной нахлынули на Камиллу. С ужасом вскочила она на ноги и кинулась прочь с отчаянным криком.

— Король варваров… Убийца отца… деда… Я не хочу тебя помнить, король готов.

Аталарих пошатнулся, как от удара ножа в сердце. Судорожно прижал он руки к груди, и глаза его, устремленные вслед убегающей женской фигуре, наполнились слезами.