Падение Хронополиса

Бесполезно пытаться договориться с пророком, когда он был молодым человеком, полным сил и пылким, подумал Этон. Ученый, стоящий на пороге грандиозного открытия, вряд ли согласится отказаться от него. Лучше говорить с человеком, у которого было время подумать, с человеком достаточно старым для трезвого суждения.

— Где-то лет в пятьдесят его возраста, — попросил Этон.

— Так поздно? Это же через четверть века после открытия перемещения во времени. Если ваша цель — отменить Империю, я бы посоветовал выбрать время лет на двадцать раньше.

— На самом деле такой цели у меня нет, — с улыбкой отозвался Этон. — Это значило бы просить слишком многого. Но если бы Святой Хеватар согласился бы, скажем, появиться в Хронополисе и выступить против войны — не сомневаюсь, что его слово перевесило бы слова всех наместников, вместе взятых.

— Может быть. Если только его преосвященство архикардинал Ремуар не объявит его еретиком! — Вро ядовито засмеялся.

Места на яхте принца Вро было не очень много (большую часть внутреннего пространства занимал мощный двигатель), и поэтому, приняв на борт пять пассажиров, трое из которых были помощниками Ролца, принц был вынужден обходиться без экипажа и сам исполнять роль штурмана и пилота. Он вводил команды в бортовой компьютер и корректировал курс по цифрам на мониторе.

Ролц и его люди, стараясь не проявлять излишнего любопытства, все же исподволь поглядывали на Этона. Очень уж невероятно было то, что он собирался сделать.

Яхта замедлила ход возле точки, указанной Этоном, и Вро сказал несколько раздраженно:

— Я в затруднении насчет выхода в ортогональное время. Честно говоря, мне бы не хотелось этого делать вообще. Как вы знаете, гражданским кораблям запрещено материализоваться где-либо, кроме узлов, а я не хочу привлекать к себе внимание. Боюсь, что мне придется высадить вас где-нибудь в тихом месте, капитан, а тогда вы можете оказаться в сотнях миль от Святого Хеватара.

На лице Этона появилось странное выражение.

— Выходить в ортогональное время вообще не понадобится, — сказал он. — Просто откройте дверь, и я выйду.

Перло Ролц вскочил на ноги, и на квадратном лице отразилось совершенно нехарактерное для него изумление.

— Ваше высочество!

Детектив и его люди не сомневались, что Этон сошел с ума.

Вро успокоительно поднял руку:

— Все в порядке, Ролц. Мы знаем, что делаем.

Однако даже он глядел на Этона с сомнением.

— Вы уверены?

— Не меньше, чем пловец уверен, что в воде можно плавать.

Вро подошел к буфету и достал пояс с плоской коробочкой.

— На всякий случай возьмите с собой ортофазер.

— Спасибо, хотя не думаю, что он мне понадобится, — сказал Этон, надевая пояс с прибором.

Принц вернулся в кресло пилота и стал следить за обратным отсчетом на экране компьютера, поглядывая на небольшой страт-экран.

— Все, мы на месте.

— Вам бы всем лучше отвернуться к стене, — посоветовал Этон. — Открывайте люк, ваше высочество.

Вро набрал на клавиатуре код замка входного люка. Загудел мотор, и люк распахнулся. За ним, за пределами поля ортогонального времени яхты, клокотал и извивался страт.

Этон собрался и прыгнул.

Когда люк закрылся снова, пятеро человек, оставшихся в кабине, повернулись и молча посмотрели туда, где он только что стоял.

Поместье Святого Хеватара располагалось посреди обширного парка в юго-западной части Умбула — более тихого и спокойного Умбула, чем этот город станет в Шестом узле через сто двадцать лет. Тут и там среди парка попадались часовни и религиозные монументы. Вьющаяся через город дорога к поместью была застроена церквями, а ее участок, пересекающий парк, по приказу местного епископа каждый день посыпался свежими лепестками роз.

При всей величественности поместья в нем все еще угадывался научный институт, которым оно когда-то было. Известняковые купола венчали прямоугольные строения из стекла и стали. В отдельном строении стояли подключенные к подземным кабелям мощные трансформаторы, когда-то снабжавшие энергией экспериментальные установки.

Этон заметил все это, еще приближаясь из страта невидимым призраком. В ортогональное время он вышел в круглом вестибюле с мозаичным полом, балкончиками и куполом из желтого стекла с морозными узорами.

Сбоку послышались голоса. Пойдя на звук, Этон увидел открытую дверь часовни. Перед алтарем стояли на коленях двое, и на голове у одного из них была митра пророка, носить которую позволялось только Святому Хеватару. Второй был сгорбленный старик лет семидесяти, с морщинистым лицом и кустистыми бровями.

Этон не расслышал ничего из молитвы или службы, которую вел лихорадочным шепотом Святой Хеватар. Старик исполнял роль прислужника, подавая ответы на возгласы и держа чашу со святым вином, в которую пророк опускал кончики пальцев, помазывая себя и своего министранта.

Вскоре служба закончилась. Старик и пророк поднялись с колен; Святой Хеватар расправил просторную мантию и отошел от алтаря. Тут он заметил Этона и направился к нему.