Падение Константинополя в 1453 году

До нас не дошло ни одного достоверного доказательства какой-либо из этих теорий. Непредвзятый историк придет к заключению, что Эртогрул был не главой племени, а скорее всего энергичным предводителем темного происхождения, который сумел дойти со своими людьми до границы и, собрав по мере продвижения вокруг себя достаточное количество приверженцев, основать эмират. Основным преимуществом захваченной им территории было ее географическое положение. Для оправдания своего существования отряды гази должны были совершать набеги, продвигаясь в глубь территории неверных. Однако к концу XIII в. почти все эмиры гази уже достигли пределов Малой Азии. Византийцы ушли; на пути дальнейшего продвижения стояло море. И хотя некоторые предприимчивые пираты, такие, как эмиры Айдына и Синопа, могли совершать удачные рейды на вражеские берега, ни у кого из них не было достаточно судов, чтобы всерьез думать о переброске значительного количества людей и основании поселений за морем. Кроме эмиратов, расположенных далеко на востоке, на границах с Трапезундской империей, только территория, унаследованная Османом, еще граничила с землями неверных. Поэтому именно в его владения устремились теперь наиболее предприимчивые из турок: гази, жаждавшие найти новые богатые земли, на которые еще можно было совершать набеги; дервиши и знатоки ислама, стремившиеся уйти подальше от ненавистных монголов; а также большая масса кочевников-крестьян, все еще продолжающих поиски мест, где они могли бы обосноваться со своими стадами. Таким образом, Осман в своем небольшом по размеру эмирате оказался более чем щедро обеспеченным людскими ресурсами.

Не будь Осман гениальным вождем, иммигранты, возможно, просто поглотили бы его. Нам очень мало известно о его отношениях с ними. Знаменательно, что старейшая из дошедших до нас записей, в которых оттоманский правитель называет себя султаном, — надпись, сделанная сыном Османа Орханом на одной мечети в Брусе, — приводит следующий титул: «Султан, сын султана гази, гази, сын гази, правитель пограничных земель, простирающихся до горизонта, герой всего мира»[59]. То есть, Осман утверждал свой авторитет как верховный предводитель гази. В то время как другие эмиры гази, не находившие возможности экспансии в новые земли, стали драться друг с другом, Осман предлагал героическую долю «борца за веру» каждому, кто вставал под его знамена.

Византийская империя не могла игнорировать подобный вызов. Весьма возможно, что наиболее мудрым решением для нее было бы немедленно эвакуировать все войска из Анатолии, оставив эту страну Осману, и сосредоточить все усилия на морском флоте, достаточно сильном, чтобы предотвратить любую попытку пересечь проливы и высадиться на европейской стороне. После того как Осман убедился бы, что его экспансия блокирована с моря, эмират, возможно, тоже стал бы клониться к упадку, а его подданные рассеялись бы в поисках других земель. Однако ожидать от византийцев такой предусмотрительности и здравой оценки ситуации было никак нельзя. Поначалу в Константинополе на Османа вообще не обращали серьезного внимания; войска империи отправлялись не против него, а против эмиров Айдына и Манисы, с которыми они и воевали без больших успехов в последние десятилетия XIII в. Османа приняли всерьез только тогда, когда в 1301 г. он одержал победу над византийскими войсками при Вафее, между Никеей и Никоми-дией, и начал заселять своими людьми земли к северу от г. Олимп. Византийцы не могли пассивно наблюдать за мусульманской оккупацией их последних владений в Азии — земель, которые были видны из самой столицы. Однако их отпор был плохо организован и неэффективен. В 1305 г. каталонцы, которых император Андроник II привлек в свою армию в качестве наемников, нанесли Осману поражение при Левке. Однако вскоре они сами восстали против императора и вовлекли империю в десятилетнюю гражданскую войну. В результате за эти годы многие турецкие воины, нанимаемые то императором, то каталонцами, неоднократно переправлялись через Дарданеллы туда и обратно, а Осман сумел упрочить свою власть над территорией, простиравшейся вплоть до Мраморного моря. Он также возглавил несколько турецких походов, не касавшихся непосредственно его эмирата. В 1308 г. его войска сыграли главную роль в захвате последнего оставшегося у Византии города на побережье Эгейского моря —Эфеса, который, однако, затем был передан айдынскому эмиру. В следующие несколько лет Осман захватил византийские города на берегу Черного моря от Инеболу до Сангария.