Падение кошки и другие зоосенсации

Крабы чрезвычайно редко попадают на первые полосы новостей. Когда им это все-таки удается, то поводы часто бывают совершенно дурацкие. Например, в апреле 2007 года нам сообщили, что на обеде, который Буш-младший дал в честь японского гостя премьера Шинзо Абе, шеф-повар Белого дома приготовил крабов из залива Чезпик с гарниром из обжаренных азиатских грибов. Напомним, что самым часто встречающимся крабом в заливе Чезпик является голубой краб (Callinectes sapidus), которого на восточном побережье США отлавливают с таким размахом, что это уже угрожает выживанию вида. Вкусный он очень, этот голубой краб! А вот пресноводного краба (Potamon fluviatile), хоть он и вполне съедобен, не очень-то употребляют в пищу. Что ж, тем лучше — итальянские ученые оценивают численность колонии с форума Траяна в тысячу особей. Какому-нибудь столичному ресторану хватило бы всего нескольких дней, чтобы полностью исчерпать запасы «античных крабов». Правда, можно вообразить, что крабы водятся под каждым камнем каждой древнеримской руины, но это как-то не слишком приятно. К тому же римские крабы имеют длину в среднем восемь сантиметров, что больше, чем средний рост остальных представителей вида. И даже мысль о том, что их отдаленные предки, возможно, были знакомы с Юлием Цезарем, не особо успокаивает.

Вообще-то форум Траяна — весьма экзотическое место обитания для пресноводных крабов. Они там кушают личинок насекомых и улиток, а также сигаретные окурки и упаковки от фастфуда. А где же там вода, — спросите вы? Дело в том, что под форумом протекают каналы, построенные этрусками для осушения заболоченных участков местности еще в VI веке до н. э. В те времена никто и не помышлял ни о разведении крабов, ни об утилизации упаковок от «Макдональдса».

Насколько нам известно, в Париже крабов нет, кроме как на прилавках, где продаются дары моря. Но, может, все-таки стоит покопать под кольцевой дорогой?

Память гусеницы

Мир труда — это огромное поле разнообразных видов деятельности. Есть, например, люди, зарабатывающие три франка и шесть су, продавая свиную требуху на рынке — работа тяжелая, да и, похоже, торговля требухой — профессия исчезающая. Другие ворочают миллионами в ходе бесконечных деловых обедов и завтраков. И наконец, есть люди, которым платят, чтобы они нашли ответ на следующий простой вопрос: помнит ли бабочка о том, что она узнала, будучи гусеницей.

Эта последняя категория трудящихся не слишком многочисленна — в ее славных рядах всего три человека. И все трое трудятся на биофаке Джорджтаунского университета в Вашингтоне. Это — одно из немногих мест в мире, где люди задаются вопросом, сохраняют ли беззаботные мотыльки воспоминания с тех времен, когда они еще ползали в обличье противных гусениц. Так вот, ответ положительный — помнят. Бабочки не претендуют на слоновью память, но есть вещи, которые они не забывают. Как сие удалось доказать? Наверное, уложив чешуекрылое насекомое на мягкую кушетку, по методу доктора Фрейда, и выясняя, какие у нее были отношения с мамой-гусеницей? «А скажите-ка мне, дорогуша, вам нравилось гладить волоски у нее на животе?»

Нет, все происходило совершенно не так. Во-первых, потому, что понятие «мама-гусеница» лишено смысла. Во-вторых, потому, что серого вещества у бабочек явно маловато, чтобы иметь столь развитое воображение. Поэтому-то трое исследователей и действовали совершенно иначе. Они подвергли гусениц ночных бабочек-бражников (Manduca sexta) памятным во всех отношениях испытаниям. Гусеницам давали понюхать химический препарат, используемый в растворителях (этилацетат), и сразу после этого они получали разряд электрического тока. Это называется выработкой условного рефлекса. Представьте себе, что всякий раз, когда вы ставите диск Мирей Матье, кто-то врывается в помещение и дает вам здоровенного пинка. В результате вы очень быстро научитесь прятаться, едва заслышав голос Мирей. И у гусениц то же самое. По окончании «курса обучения» они бежали со всех ножек, едва унюхав хотя бы молекулу этилацетата. Вопрос: будут ли насекомые вести себя так же, превратившись в бабочку? Вспомнят ли они о прошлом болезненном опыте и будут ли стремиться избежать его повторения? Исследователи убедились в том, что это действительно так, о чем и рассказали на страницах журнала «PLoS ONE» в марте 2008 года.

Итак, гусеницы и бабочки, такие непохожие друг на друга существа, могут иметь общие воспоминания. Это доказывает некую «нейронную преемственность», несмотря на полную замену «проводки» в ходе метаморфозы. Было бы интересно изучить сие явление с точки зрения эволюционной биологии. А вот торговать потрошками на рынке — работа, прямо скажем, малоперспективная.

Почка тапира