Падение Коцита

Идущий первым, топтавшийся немного ниже по склону, поинтересовался, каким же это образом ему помогут. И охнул, услышав в голове своей голос богини. И даже более того. Попытался он сделать шаг, — и замер на месте, ногу опустить не может. Как схватило что изнутри. Потом, правда, отпустило. Это богиня пробовала, как ей удастся чужим телом на расстоянии управлять.

Впечатляет, однако.

Потом остальные пробовать начали. В конце концов выяснили, что видеть глазами переднего и всё такое прочее ощущать, — могут все. Говорить внутри чужих голов способна только богиня, но если кто внутри себя прямо к богине обратится, она услышит. А промежду собою без звуков внутри голов разговаривать, — ни у кого не получилось.

Обидно, досадно, ну да ладно.

16–04

Зажёг идущий вниз свой факел, в другой руке копьё короткое. Так, на всякий случай. Пол перед собою ощупать, в случае подозрительности какой насчёт куда ступать. Дырку какую прощупать, если вдруг обнаружится. Живого тут, надо полагать, не водится, потому как жрать нечего, камень. Да, понимаешь, с копьём-то оно, как бы это, — спокойнее. Опять же, заместо трости прогулочной использовать можно: идёшь себе, постукиваешь. Всё веселее, какая-никакая, а компания.

Последнее, впрочем, богиня тут же запретила. Не то это место, чтобы тишину нарушить. Кто его знает, что тут оказаться может. Лежит себе в холодном сне, есть-пить не просит. А чуть кто потревожит, тут же проснётся, тревожащим закусит, и снова — спать. Всё быть может. Какие-нибудь препятствия против случайно зашедших быть обязаны. Если делали проход, то он для прохода и делался. И чтобы всякие другие по нему не ходили, что-нибудь обязательно должно быть предусмотрено. Так богиня им всем и сказала. И, забегая вперёд, как в воду глядела: препятствиев случилось в изобилии.

Самой первой неприятностью оказалось нечто, мешающее дыханию. Пока люди ещё только задались вопросом: что же это такое вроде как происходит? — а богиня уже приказала идущему вернуться обратно. Раскашлялся он уже возвращаясь, на обратном пути. Тут и все остальные люди в горле своём почувствовали: словно кто колючую ветку с куста пытался им через рот в живот засунуть, потом передумал и стал назад вытаскивать. И так — несколько раз.

Богиня только вздохнула и пострадавшему велела рот раскрыть, и каким-то снадобьем ему в горле помазала. Резь и колотьё при дыхании тут же пропали. А богиня снова вздохнула и пояснила:

— Самое простое средство сделать подземный проход непроходимым, это отравить в нём воздух. Дышать нужно всем. Если кто случайно на этот ход наткнётся, тот или сразу за горло схватится и назад поползёт, или, что для него хуже, — далеко зайдёт, на резь в горле внимания не обратит. А там уже поздно будет. И возвращаться, и лечить, что сожжено.

Люди покачали головами. Ощущения, возникшие в горле под воздействием воспринятого от идущего, рассасывались медленно. Это у того, кто ходил, под действием мази богини всё уже прошло. А у остальных резь и жжение потихонечку-полегонечку проходили. Постепенно.

Богиня тем временем достала из своей сумки нечто вроде маски. В отверстиях для глаз что-то прозрачное в свете факела поблескивает. И — длинный толстый круглый нос, а на самом конце носа что-то даже и шевелится вроде как.

— Живой мох, — пояснила богиня, протягивая маску вернувшемуся Идущему. — Рано или поздно, он всё равно бы понадобился. Сейчас все женщины племени рассаживают его под зелёной крышей своих шатров. И внутри лучше будет, и есть из чего делать дыхательные маски.

— Под шалашами? — задумчиво спросил старший человек боя. — Надо полагать, под открытым небом его заметят Глаза Коцита? Жаль, живой мох — друг добрый. Бывали случаи, сильно помогал. И раны залечивает и есть его можно, помалу, правда. А оказывается, через него и дышать сподручно? Ну что же, век живи — век учись…

Помогли общими усилиями приладить дыхательную маску на лицо возвращающегося вниз. Тот, с факелом в одной руке и копьём в другой, мигом стал похож на ночное страшилище из кошмарных снов раннего детского возраста. С одной стороны — страшно, с другой — смешно.

Посмотрели на него, покивали, и в обратный путь наладили.

Уже пройденное однажды разведчик преодолел быстро. А на том месте, где его богиня остановила, замер на мгновение, и пошёл уже медленнее.

И не зря, как оказалось.

Шагов через десять защипало подошвы ног. Богиня тут же распорядилась: бегом — назад. Пока бежал, боль усилилась. Когда выбежал на наклонную подъёма, ступни его ног уже оставляли за собою кровавые следы.

— Лечь! Ноги — вверх!!

Когда боги командуют таким голосом, люди подчиняются раньше, чем начинают понимать, что они делают. Так и теперь. Шлёпнулся на спину, колени к лицу, ступни вверх.

Снова мазь, теперь на подошвы ног. Снова живой мох, поверх мази, полоски ткани туго бинтуют ступни.

Богиня командует отход, пострадавшего на спину самому сильному (догадайтесь — кому?), всем возвращение во временный лагерь.

16–05