Падение Мэроу

Оборачиваюсь к Матери, она схватила Бастиана. Он вонзает меч ей в когтистую руку, и она с шипением выпускает его из хватки. Он приземляется на ноги и снова взмахивает мечом. Он отвлекает Матерь.

Мой выход…

Бегу, что есть силы, и, подпрыгнув, вонзаю клинок матери в крыло, которым она пыталась от меня укрыться. Снова слышен её визг, но также я слышу крик Ромена:

– Колум, нет!

Оборачиваюсь и вижу призрак Шрама, он бежит на меня, но его перехватывает мой верный Колум. Они падают, встают и одновременно втыкают друг в друга кинжалы. Оба оседают и валятся на бок.

О, нет!

Слезы слепят глаза. Подныриваю под крыло Матери и замахиваюсь кинжалом, целясь ей прямо в светящееся алым сердце. Мои руки перехватывает Бастиан, и я слышу, как его кожа шипит и горит. Мы вместе вонзаем нож в Матерь, и нас пожирает огонь.

Я слышу крик Матери, свой и Бастиана. Магия прародительницы переходит через кинжал ко мне, она горящей лавой сметает всё на своём пути. Я знаю, что не вся магия достаётся мне. Половину забирает Бастиан.

И только в момент агонии я понимаю смысл единственного слова Древнейшей…

Жертвенность.

Она говорила Бастиану не про меня, а про него. Сейчас он жертвует собой, и сквозь наши крики и вонь горящих тел я чувствую его. Принц словно пробирается мне под кожу и остаётся там вместе с магией Матери.

Открываю глаза, и нас раскидывает в стороны световой волной.

Ударяюсь о землю и прокатываюсь ещё какое-то расстояние.

– Эва, – звучит у меня в голове голос Бастиана.

– Бастиан?

И я чувствую нить. Она заставляет меня подняться и, не видя дороги, идти. Я не знаю, куда иду, пока не врезаюсь в тело равка.

"Мы живы", – думаю я.

"Да", – думает он.

Нас словно окутывает незримый канат и запечатлевает нить, силу которой ранее не видел Мэроу.

"Нужно идти", – думает Бастиан.

Оборачиваюсь и смотрю на тело Матери, оно постепенно превращается в пепел, как и все её дети, что были сотворены в мире Огня.

Мы это сделали.

– Колум, – хрипло произношу я.

Вижу, как Ромен тащит тело Колума к колодцу, и мы с Бастианом следуем за ним.

Глава 36. Падение и возрождение

"Когда-то, много сотен лет назад, Матерь и Отец сотворили мир прекрасных и уникальных созданий. Они дали ему имя Мэроу. Бескрайние леса, величественные скалы, плодовитые поля и живительные реки, а кругом всепоглощающее море – всё это прародители создали с любовью и надеждой, что существам, которые будут жить здесь, это придется по нраву"

(Книга Матери и Отца. Глава вторая).

* * *

Мэроу пал и снова возродился.

Эту Алую Луну все существа запомнят, как роковую. Пока храбрецы бились с прародительницей, их родной мир страдал и чах на глазах. То, что для них было мигом, на Мэроу исчислялось как день. Существа, которые праздновали ночь без магии, столкнулись с самым ужасным её проявлением. Чудовища Матери появлялись словно из воздуха и сметали всё на своём пути. Для них не было различия женщина пред ними или мужчина, дитя или старик. Они уничтожали всё, до чего дотягивались их лапы, когти и клыки. И только Меланта и Гвиана знали, что по другую сторону их мира происходит что-то более жуткое. Но на третьи сутки Алой Луны даже они потеряли надежду.

А потом всё прекратилось.

Алая Луна скрылась за горизонтом, а чудовища пали. Они превратились в пепел, и их останки развеялись на ветру. Так, словно ничего и не было. И никто не подозревал, что в этот момент из мира Матери вышел храбрый, но напуганный до смерти ребенок по имени Аргос. Эванжелина сдержала слово и сберегла его от невзгод и гибели. Но она бы не справилась без своих верных друзей и соратников.

Жаль, не всем было суждено вернуться.

Нити Колума никогда не лгали, к сожалению, его гибель была давно предрешена. Когда Эва убила Шрама в Старом Замке, она хотела обхитрить судьбу, но это невозможно. Она надеялась, что спасла Колума, но сама привела его в мир Огня, где и была разрублена его нить.

Он спас охотницу, и взамен отдал свою жизнь.

Когда существа на Мэроу искали своих родных и близких, они даже не догадывались, как сильно оплакивала Колума Меланта. Она до последнего пыталась исцелить мага, но её сил было недостаточно, чтобы оживить мёртвое. Ворожея на это неспособна. И как бы Меланта не старалась, сколько бы сил не прикладывала, она не смогла заставить Колума открыть глаза.

Мэроу плакал и пытался зализать свои раны, но когда "они" вышли из врат, то это почувствовали все. Король и его равки, люди и их дети, хотты и маги, даже ликаны на отдаленных скалах ощутили, как сотрясло воздух от силы и мощи двух существ, одновременно вернувшихся на Мэроу.