Падение, огонь и покаяние

Внезапно Люций занёс правую руку и вытянул её вперёд, начав делать вихревые движения пальцами, закручивая их. На своей правой руке Азариэль увидел, как под кожей и на ней болезненно проступает чёрная метка, расписывая ладонь четырёхконечной звездой.

– Через неделю, я найду тебя по этой метке, и ты от меня не скроешься. – С наигранной улыбкой начал Люций, стараясь сохранять хорошую мину при плохой игре и тут же со злобой кинул. – А теперь проваливайте отсюда!!! Живо!!!

– Как пожелаете, – отдал лёгкий поклон Азариэль, иронично добавив. – Тёмный князь.

Глава 27. Место для битвы

Спустя неделю. На севере от Хай Рока. Десять часов утра.

– Ты только не бойся, – говорит в небольшой простой серенькой комнате имперец, в странных доспехах. – Твоё дело – понятно, мы тебе поможем.

Парень, на котором кольчужная броня, с подпоясанным табардом, расписанным четырьмя квадратами – алым и белым, опустил руку в кисет и тут же на ней оказался маленький флакон, с прозрачной жидкостью. Тут же он его откупорил и выпил содержимое и бросил его обратно, со стекольным бренчанием он приземлился на дно кисета.

Азариэль, не обращая на него внимания, стоит у окна и разглядывал те серые виды, повисшие над этим местом, находясь в своей маленькой келье. Вокруг него пространство сдавливали узкие каменные и безликие стены, ставшие единым монолитом. Единственное, кроме холодных бетонных полов и остывших стен, что было в келье это сундук для вещей грубая, лежанка, представленная кусками сшитой ткани, донельзя набитой соломой.

– Скажи, Флоренций, что там у тебя? – отвлёкся через полдесятка секунд на бренчание Азариэль, потерев руку о рукав грязного камзола.

– Да так, чтобы быть спокойным. И прежде чем ты спросишь – нет, это не алкоголь. Такое зелье из травок, чтобы…

– Чтобы что?

– В своё время, в одной из зачисток фортов, на меня колдун наложил заклятье страха. Хоть эффект от него спал, но до сих пор меня мучает напряжение, жуткое ожидание повторение паники. Вот я зельем и спасаюсь, – придушенно дал ответ Флоренций.

– Хорошо, – Азариэль посмотрел на человека, который стоит у него в дверях; среднего роста человек, с обветренным лицом, редкой чёрной бородкой, широкими губами, добродушными карими впавшими глазами на округлом лице.

– Хоть ты сам и помылся, так может, и одежду сполоснёшь? – с насмешливой требовательностью вопросил Флоренций. – А то ты посмотри, какая она у тебя грязная?

– Ничего страшного. Скоро, совсем скоро я получу другую, – ответил Азариэль и обратил взгляд в окно, находя там только бездонную тоску; высший эльф полон раздумий о грядущем сражении и тяжелее всего ожидание сражения. Практически неделя прошла с тех пор, как Люций «наградил» его меткой, которой мер заведёт ставленника шестнадцати в ловушку.

Погода за окном соответствует тем тяжёлым мыслям, что изъедали отягощённый разум альтмера. Небо выкрасилось в идеально серый цвет, скрывшись под не тёмно-серыми свинцовыми дождевыми облаками. Это оказались идеально серые тучи, подобные цвету камня, монотонные облака, давящие на душу альтмера монолитностью и словно обрекающие на отчаяние.

– Скажи, Флоренций, кто ты в ордене Клинков? – спросил Азариэль, лишь бы отвлечься от серости облаков.

– Я капитан братства.

– И тебе дали командовать десятком братьев-рыцарей? С твоей… проблемой? И ведь с тобой не только Клинки, но и сотня «полубратьев».

– Да, так и есть. Доверили командование, и я не опозорю ордена. Мне ведь поручена славная миссия, не так ли?

– Да, – меланхолично ответил Азариэль, понимая, что сегодня, скорее всего, они все погибнут под натиском клинков врага.

Сегодня, на этом отдалённом острове, вдалеке от всех тягостей и очей мира, суждено решиться судьбе Тамриэля. Вряд ли они выживут под напором всех сил даэдра. Азариэль глубоко вдыхает, стараясь примириться с близкой смертью, но всё равно тревога и отчаяние изводят его, он поднимает ладонь и видит, как та трясётся в лёгком треморе.

– У тебя ещё есть… успокаивающее? – помявшись, спросил эльф.

– Да, – воин подбросил флакон и Азариэль его ловко словил, тут же откупорив и опустошив. – Держи.

По горлу потекла горьковатая жидкость, дланью душевного покоя расстилаясь по телу и душе и даруя лёгкое облегчение.

– Спасибо, – послышались слова, полные облегчения.

В воздухе заплясали северные ветра, ворвавшиеся в келью. Они оказались не такими ледяными и промораживающими, как ветер Скайрима, но и не такими спокойными и размеренными, как морской бриз. Это был в меру прохладный и в меру порывистый ветер, своей мифической обречённостью сливавшийся с монолитным угрюмым небосводом, только мог обрекать, делая это странное место только мрачнее и отталкивающей.

– Герольд Пустоты, ну у вас и звание, – сказал Флоренций.

– Не я так себя нарёк, а Ситис, когда…

– Когда, что?

– Когда я сюда прибыл.