Падение Османской империи. Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914–1920

Следуя примеру Британской Индии, где мусульманские правители так красноречиво высказались против объявленного османами джихада, французы обратились к своей мусульманской знати, чтобы та опровергла факт вступления османами в войну по религиозным мотивам. Французы привлекли на свою сторону бея Туниса и султана Марокко, которые призвали своих солдат храбро сражаться за Францию, а свой народ — подчиняться и помогать колониальным властям. Маликитские и ханафитские муфтии Алжира открыто поддержали позицию мусульман в Индии, на Кавказе и в Египте, отказавшихся признавать правомерность османского призыва к джихаду. Другие религиозные лидеры — руководители религиозных братств, судьи и прочие влиятельные деятели — заявили о своей верности державам Антанты, осудили Германию и ее младотурецких протеже и отказались признавать притязания османского султана на халифат (власть над всеми мусульманами), а также его право объявлять джихад от имени всей уммы. Колониальные власти опубликовали десятки таких деклараций на арабском языке с переводом, тщательно отредактированным французскими учеными. Пропагандистская война за и против джихада велась не столько самими мусульманами, сколько европейскими востоковедами из Британии, Франции и Германии[109].

Немцам удалось добиться кое-каких успехов в своей попытке поднять мусульман на священную войну против Великобритании и Франции. Они сделали ставку на вербовку исламских активистов, таких как шейх Салих аль-Шариф. Уроженец Туниса, он был исламским богословом и сейидом (потомком пророка Мухаммеда). В 1900 году Салих аль-Шариф покинул родину в знак протеста против французского господства. Этот тунисский активист привлек внимание младотурок еще в 1911 году во время ливийской войны, когда он служил под началом Энвера. По имеющимся сведениям, именно Салих аль-Шариф объявил джихад против Италии, придав войне религиозный смысл. Энвер, впечатленный способностью ислама мобилизовывать своих последователей, чтобы дать отпор «неверным», завербовал аль-Шарифа в свою разведывательную организацию «Тешкилят-и Махсуса»[110].

В 1914 году Салих аль-Шариф перебрался в Берлин, где поступил на службу в новое разведывательное и пропагандистское подразделение при Министерстве иностранных дел Германии — Бюро информации по Востоку (Nachrichtenstelle für den Orient) барона фон Оппенгейма. Тунисский активист много посещал Западный фронт, где занимался пропагандой среди воевавших за Британию и Францию мусульманских солдат. Он подготовил ряд брошюр на арабском и берберском языках, которые — вместе с листовками с известием об объявлении джихада — разбрасывались за линией фронта над траншеями с солдатами из Северной Африки. Некоторые солдаты откликнулись на это воззвание к религиозным чувствам и дезертировали[111].

Поскольку немцы начали брать в плен все больше мусульман (к концу 1914 года их насчитывалось около 800), пришлось создать для них специальный «Лагерь полумесяца» в Вюнсдорфе недалеко от Берлина. Немецкое командование лагеря говорило с пленными по-арабски; еда полностью соответствовала нормам ислама. В лагере даже была богато украшенная мечеть, построенная на деньги самого Вильгельма II, чтобы дать мусульманским военнопленным возможность удовлетворять свои духовные потребности — а также показать добрые намерения кайзера в отношении исламского мира.

^{В Вюнсдорфе недалеко от Берлина немцы создали специальный лагерь для мусульманских военнопленных, где велась активная вербовка добровольцев для османской армии. Многие военнопленные впоследствии воевали под османским флагом на ближневосточных фронтах. На снимке запечатлена группа североафриканских солдат, захваченных в плен на французском фронте, которые стоят в строю перед одним из своих офицеров в лагере.}

Пожилой крестьянин из Марракеша по имени Ахмед бин Хусейн был одним из восьми марокканских солдат, которые сдались в плен немцам на бельгийском фронте. По его словам, как только немцы узнали о том, что они мусульмане, «они проявили к нам должное уважение… Каждый старался похлопать нас по плечу, нас накормили и напоили». Его отправили в специальный лагерь для мусульманских военнопленных — вероятнее всего, это был «Лагерь полумесяца». «Что касается еды, то нам оказали любезность. Свинину нам не давали. Нас кормили хорошим мясом, пловом, нутом и т. п. Каждому выдали по три одеяла, нижнее белье и новую пару обуви. Раз в три дня нас водили в баню и стригли волосы». Условия в лагере были гораздо лучше тех, в которых ему приходилось жить во французской армии и на фронте[112].