Падение Первых

Вы умерли в результате использования магии крови. Срок вашего возрождения увеличен в два раза.

Плевать… Ибо Первый пал… Я ничего не смог сделать… А если это произойдёт с другими? Что я сделаю? Что? Верно. Ни-че-го. Я бесполезен…

— Хе-хе-хе, — далёкий смешок раздался в пространстве вокруг меня. Только я не понял, были это мои глюки, или это был демон. Но понятно одно… Я не всесильный…

Глава 19

Трое суток я просто не вылезал из свой комнаты, пускал к себе только одного разумного — Повара. Он мне таскал еду и напитки, причём напитки такие, от которых становится дурно, иногда даже очень дурно.

Помню ко мне приходил Юрий, пытался дружески приободрить, говорил что-то о том, что жертв не избежать, что надо смириться, жить дальше и всё в таком роде. Я не помню, что я ему ответил, но он ушёл от меня несколько обиженный и очень грустный. Помню, что буркнул ему в след, что нефиг меня трогать в таком состоянии.

Помню заходил с докладами несколько раз Леголас, когда я возродился, я ему поставил задачу, чтобы он искал, где может возродиться Майн. Но он ничего не находил, вообще никаких следов. Майна просто больше нет… И с каждым его таким докладом, я убеждался в этом всё больше и больше, продолжая винить себя, зарывая себя всё глубже и глубже в синюю яму.

Я прекрасно понимал, что его кончина случилась из-за череды определённых событий, но начало этим событиям положил я… Если бы я тогда не отправил его по следу своих старейшин, если бы он тогда не нашёл тот дневник, который Леголас принёс мне в комнату, то ничего бы не произошло.

— Прости, Майни… Прости меня… — сидел я на кровати, смотря на этот проклятый дневник, который держал в левой руке, а в правой держал бутылку с каким-то пенным напитком, причём я уже не понимал каким: нашим или гномьим. — Ведь если бы ты не ушёл… то не нашёл бы дневник… не нашёл бы дневник… не стал бы подтачиваться твой разум… не начал подтачиваться твой разум… ты бы не стал одержимым… не стал бы одержимым… не умер бы… Точнее, мне бы не пришлось тебя убивать…

Прислонив горлышко бутылки к губам, я залпом выпил остатки напитка, после чего с дури бросил стеленную тару в стенку. И в следующее мгновение с взбешенным видом ко мне в комнату ворвалась единственная, у кого был ключ от неё.

Элиз. Она с ходу, быстро подойдя ко мне, отвесила мне такого звонкого подзатыльника, что у меня частично отступило опьянение. В глазах немного прояснилось, лёгкий туман из разума отступил, а на фоне я слышал тихое ворчание силуэта, который оказывается всё это время пытался вразумить меня, но я его банально не слышал.

— Ты что с собой творишь, что б тебя? — еле сдерживала крик девушка, буквально краснея от злости, а из-за напряженности у неё на лбу даже вспухла немного вена. — Ты что творишь?! Ты понимаешь, что ты уже четверть запаса алкоголя нашего выпил?! Был бы это реальный мир, ты бы уже на первый день сдох! Ты что, хочешь, чтобы дело всей твоей жизни тут, просто погасло?!

— Но Майн… — приподнял я взгляд на Элиз, а потом опустил снова на дневник. — Он был мне как родной сын… А я его предал… Я его послал тогда на смерть… Я — урод, моральный… Я — сыноубийца…

— Ты просто дурак! — ещё раз отвесила мне подзатыльник Элиз. — Ты не просто дурак, ты — кретин, который не понимает ничего! Этой жертвы было не избежать! Я сама видела, что происходило с Майнером, сама видела, как он меняется! Только ты этого не хотел замечать! Ты думал, что он просто стал более исполнительным! Но он решил маскироваться, не попадаться тебе на глаза… Ты не виноват! Он мог сопротивляться соблазну, но не стал! Он хотел быть сильнее и выбрал не тот путь!

— Но, если бы я не… — не успел я даже договорить, как меня перебила девушка.

— Заткнись! — прорычала она, схватив моё лицо своими ладонями, которые показались невероятно нежными, приятными. — Дай мне договорить! Мало того, что ты не замечал этого, ты как дурак один решил с ним тягаться! Снова всё на себя возлагаешь! И к чему это в итоге привело?! К твоему очередному самобичеванию! Хватит! Прошу тебя, хватит, Ин! Я тебя прошу! Пока ты так страдаешь, пока сам себя во всём обвиняешь, ты плохо делаешь не только себе, но и всем своим гражданам! Они в тебя верят, ты для них — живой символ независимости, силы и могущества!

Сейчас она говорила не о всём народе, они могут просто не знать, что со мной происходит. Да, может, слухи гуляют, может, кто-то что-то говорит обо мне, но не настолько четко и правдоподобно, чтобы вся моя фракция знала о моём тяжёлом душевном состоянии. Она сейчас говорила в основном для себя. Эта стальная девушка, которая прошла войну в реальном мире, где она почти всего лишилась, которая была одним из топовых игроков в этом мире, сейчас стоит передо мной и еле сдерживает слёзы. Похоже, тут дело не только в жалости ко мне… Она просто переживает за меня как за родного человека.