Падение Римской империи

Готы Алариха были прямыми потомками тервингов и грейтунгов, заключивших в 382 г. компромиссный мирный договор с Феодосием^{215}. Их отношения с Римом периодически обострялись, как и следовало ожидать, учитывая вынужденность этого союза (см. гл. IV). Имперские власти со своей стороны делали все, что могли, — до известного предела, чтобы построить доверительные отношения. Когда толпа в Константинополе растерзала готского солдата, на город был наложен крупный денежный штраф. Опять же, когда римский гарнизон в Томах, в приграничной полосе близ Нижнего Дуная, выступил против готского контингента, расквартированного поблизости, офицера римской армии, командовавшего им, уволили. Очевидно, Феодосий был заинтересован в том, чтобы не допускать трений, дабы не вспыхнуло большое восстание; также мы знаем, что время от времени он развлекал готских вождей, задавая им щедрые пиры.

Тем не менее готы — по крайней мере некоторые, — очевидно, подозревали, что Рим по-прежнему ищет возможности лишить их той дозволенной им половинчатой автономии, которую они вырвали силой оружия между 376 и 382 г. В частности, по условиям мира 382 г. значительный контингент готов должен был являться по призыву на службу в вооруженных силах империи. Феодосий в борьбе с западными узурпаторами прибегал к помощи готов дважды: первый раз против Магна Максима в 387–388 гг., второй против Евгения в 392–393 гг. В обоих случаях часть готов предпочла восстать или по крайней мере дезертировать, нежели принимать участие в гражданских войнах Рима. Причина этого очевидна. Римское государство терпело половинчатую автономию готов лишь потому, что было вынуждено делать это в силу существовавшего соотношения военных сил. Они продолжали придерживаться освященной веками политики, но лишь применительно к этим иммигрантам, и только вследствие их побед над Валентом и Феодосием. Участие в гражданских войнах Рима неизбежно стоило бы готам человеческих жертв, и если бы их потери в живой силе оказались велики, ничто бы более не удерживало Римское государство от применения обычной его политики в адрес ищущих убежища. Навязывая мирный договор константинопольскому сенату в январе 383 г., как мы видели ранее, Фемистий рассчитывал на то, что в будущем готы утратят свою частичную независимость.

Росту подозрительности готов немало способствовала вторая из названных выше кампаний — против узурпатора Евгения. Феодосий пытался править всей империей из Константинополя, что привело ко вполне предсказуемому результату: недовольные элементы на Западе выдвинули своего собственного кандидата в правители. В решающем сражении на р. Фригид на окраине Италии в первый день, не завершившийся успехом, готы оказались выдвинуты в первые ряды и понесли тяжелые потери. Согласно некоторым данным — очевидно, преувеличенным, — погибло 10 тысяч готов. Автор этого сообщения, христианин Орозий, даже сообщил, что римляне одержали две победы: одну — над Евгением, а другую — над готами, потому что те понесли столь тяжелые потери (Oros. VII. 35. 19). В результате, когда в начале 395 г. император Феодосий скончался, в среде готов назрело восстание; они были готовы переписать условия соглашения 382 г., чтобы обеспечить себе большую безопасность. А подняв знамя восстания, они избрали себе предводителя, впервые со времен поражения Фритигерна, Альтея и Сафракса, что прямо противоречило договору. Их выбор пал на Алариха, который приобрел известность во время более раннего восстания меньших масштабов, имевшего место после кампании против Максима. Что касается того, как именно готы хотели переписать мирное соглашение, враждебные им римские источники, находящиеся в нашем распоряжении, не слишком информативны. В любом случае готы хотели, чтобы римляне признали их право иметь предводителя, даровав ему официальный статус полноправного римского полководца (magister militum). Предполагались ли дополнительные условия — в частности, жалованье воинам, подчиняющимся этому генералу, — неясно, но вполне возможно^{216}. Готы были сыты по горло своей половинчатой автономией, хотя, когда ее учредили четверть века назад, она выглядела большим достижением.