Падение Римской империи

Находясь под властью их нового короля Рехилы, который наследовал своему отцу в 438 г., свевы воспользовались тем, что все внимание Аэция оказалось приковано к Северной Африке, чтобы расширить свои владения. В 439 г. они выступили из Галлеции с целью захвата Мериды, главного города соседней провинции Лузитании. В 440 г. они пленили комита (comes) Цензория, военачальника и главного представителя Аэция на полуострове. В 441 г. они захватили Севилью и распространили свою власть на всю Бетику и Картахену. Отсутствие каких бы то ни было осмысленных ответных действий со стороны Аэция, который вто время опрометчиво концентрировал свои войска на Сицилии, предоставило местным вооруженным формированиям багаудов возможность ликвидировать центральную власть в областях Тарраконской Испании — единственной провинции, которая в тот момент еще оставалась под контролем имперской администрации. Как и в случае с Галлией, указанные акции, по-видимому, являли собой осуществление притязаний местных властей в то время, когда казалось, что имперская власть погрузилась в летаргию. По крайней мере одно из этих мятежных формирований, во главе которого в 449 г. в Тириассо (Тиразона) встал некий Василий, как кажется, приветствовало нашествие свевов, вероятно, потому, что мятежники видели в нем наиболее действенный способ установления мира, подобно тому как галльские землевладельцы в начале 410-х гг. оказали поддержку вестготу Атаульфу.

Между 439 и 441 г. положение в Испании менялось от плохого к худшему, так что поток денежных средств в конечном счете пересох. Даже после заключения мира с вандалами Аэций мало что мог с этим поделать. О широкомасштабном вторжении не могло быть и речи. В Испанию был послан целый ряд полководцев: в 442 г. Астурий, в 443 г. сам Меробавд, в 446 г. Вит. Астурий и Меробавд сконцентрировали свои усилия на борьбе с багаудами, по-видимому, стараясь удержать хотя бы Тарраконскую Испанию. Задача, стоявшая перед Витом, была более амбициозной. Реанимируя стратегию 410-х гг., он повел объединенные силы римлян и вестготов на Картахену и в Бетику. Наш главный информатор, епископ и по совместительству автор хроники Гидаций сетует по поводу учиненного этим войском «разорения», однако его оценка, вполне возможно, определялась исходом всего предприятия. Когда отряды Вита сошлись в бою со свевами, они были наголову разбиты. Аэций с огромным трудом собрал для Вита войско, которое Гидаций называет «немалым», что в подобных обстоятельствах является красноречивым свидетельством той значимости, которую Аэций придавал возобновлению денежных поступлений из Испании. Впрочем, не подлежит никакому сомнению, что он не мог двинуть на свевов всю мощь еще остававшихся в его распоряжении западноримских полевых армий, поскольку те должны были оставаться в резерве, чтобы защищать империю от Аттилы. Одержанная победа утвердила господство свевов на большей части полуострова; в очередной раз львиная доля испанских доходов была потеряна для империи^{367}.

Римская Британия тоже агонизировала. Хотя, несмотря на письмо Гонория от 410 г., «убеждавшее [британцев] о себе позаботиться», и на то, что империя более не претендовала на сохранение в регионе своего прямого управления, римский образ жизни в этой провинции кое-где сохранился; кроме того, продолжались тесные бытовые контакты между романо-британцами и жителями континента. В 429 г., а затем еще раз в начале 440-х гг. епископ Герман Оксеррский предпринял поездку на острова, чтобы помочь местным христианам преодолеть влияние еретиков-пелагиан^{368}. Однако ересь не была единственной проблемой, с которой столкнулось последнее поколение романо-британцев: переселенцы из Ирландии (скотты) и Шотландии (пикты) тревожили своими набегами западное и северное побережье Британии; саксы, приплывшие из-за Северного моря, также воспользовались изоляцией римской Британии в своих собственных интересах. Саксы представляли собой реальную угрозу, по крайней мере начиная с III в., и их набеги стали причиной сооружения мощных укреплений вдоль восточного и южного побережья Британии. Некоторые из них сохранились до наших дней, в частности форты Портчестер и Карлеон. Мы не знаем, кто осуществлял власть в охваченном смутой пространстве постримской Британии, однако на протяжении жизни примерно одного поколения городские общины все еще существовали, продолжая давать по крайней мере какую-то часть от прежнего объема налоговых поступлений^{369}.