Падение с яблони. Том 2

Со мной она по-детски откровенна. И мне ее жаль. Просит меня, бедная, повлиять на Харьковского, чтобы тот не изменял ей. Я, конечно, обещаю ей все, что можно обещать. Она быстро успокаивается, потому что верит мне. Но спокойствие ее непродолжительно. Харьковский все мои старания сводит на нет.

Есть в чувствах Гали какая-то прелесть. Но я бы не хотел такой любви.

Недавно встречаемся в бурсе, она кладет руки на мою грудь и с мольбой заглядывает в глаза.

– Лешенька, это правда, что у Славки что-то с Маринкой?

– Бог с тобой, Галя! Какая сволочь тебе это напела?

Бедняжку прямо трясло.

– Она же сучка! Она стерва! Я ее знаю! Как он мог?

– Глупости все это. Он бы еще не успел об этом подумать, как я бы все знал!

– Правда?.. Правда у них ничего нет?

– Конечно! Я Харьковского знаю лучше, чем он сам себя! Он только языком любит трепаться. А на самом деле он тихий и преданный, к тому же однолюб!

И Галя обмякла.

– Я тоже так думаю… Ведь я же для него все делаю! Я ему ни в чем не отказываю!..

При этом в глазах ее было столько радости и благодарности, будто я вдохнул в нее новую жизнь.

А где-то за час до этого сам Харьковский выдавал:

– Ну, Леха, я тебя переплюнул метров на сорок! Вчера Галю порол в подъезде! Раком! Как врага народа! До самого утра! Я думал, всю матку ей порвал, но живучая же, сука! У меня конец болит, в штаны не влазит! А ей хочь бы шо! Не, ну она, конечно, плакала там, просилась… А у меня еще больше злости! И я ей – на! на! на!..

И так до тех пор, пока Сопила, стоявший рядом, не закричал:

– Ты меня уже раздрочил, Хорек! Я точно сейчас тебе вдую!

А Северский, всегда являющийся там, где речь идет о блядстве, заметил:

– Вот уж не ожидал от такой девочки! Слушай, Хоречек, а ты мне ее не уступишь по дешевке?

– Какой базар! Червончик – и все дела.

Не знаю, что вообще у Гали в голове. Но сейчас там, в родительской спальне, она, наверное, счастлива.

Женщина в этом море лжи, видимо, всегда первая жертва.

101. Восставшая из пепла

25 января. Четверг.

До этого дня я практически не вспоминал о ней. Все во мне прогорело давно, и пепел я развеял по ветру. Она, видимо, прихворнула и долго не появлялась в бурсе. Мне следовало быть готовым к этой встрече. Но я расслабился.

Черти свели нас прямо наедине. Я стоял преспокойно у окна на четвертом этаже и поджидал Бацилловну. Дверь медпункта распахнулась, и Лариса Васильевна предстала во всей красе. Под глазами черные круги, будто она неделю заглядывала в дымоход. Лицо осунулось, голова вдавилась в плечи, спина ссутулилась, бедра поднялись под мышки. Страшное зрелище. Какая-то нечеловеческая тяжесть изуродовала в ней женщину. Причем так изощренно, что вместо жалости она вызывала отвращение.

Особенно неприятной была ее попытка улыбнуться.

– Я хочу тебя видеть, Соболевский!

Она силилась обжечь меня своим пламенем. И обожгла. Так, что сама отшатнулась. Потом в отчаянии запричитала:

– Боже мой!.. Боже мой, какой ты ужасный! Почему ты стал таким? Почему? Почему ты меня отталкиваешь? Не отталкивай меня, Соболевский! Нельзя так обращаться с женщинами! Слышишь? Никогда не обращайся так с женщинами! Даже если они и заслуживают этого. Ты всегда должен оставаться мужчиной!

Хотелось уйти, но надо было ждать Бацилловну. Я постарался представить, как бы на моем месте поступил мужчина ее мечты. Поэтому молчал. И молчание оказалось красноречивым.

Англичанка фыркнула и испарилась. А меня начала распирать настоящая злость.

102. Эпистолярщина

1 февраля. Четверг.

Харьковский заболел, и ему дали освобождение. Сопила по этому поводу говорит, что дуракам всегда везет. А я добавляю:

– Поэтому мы, умные, и завидуем дуракам.

Мы с Сопилой слоняемся по бурсе и ловим сеансы. Это возвращает нас к жизни. Об этом как-то после неудачной охоты очень мудро заметил Сопила:

– Дожились! Вся радость в какой-то жопе!

И тут на лестнице прямо на наших глазах спотыкается Настя Дранченко и становится на четвереньки. Сеанс оказался настолько классическим, что мы захлопали в ладоши.

Настя тормознулась и сказала нам:

– Шо вы тут онанизьмом занимаетесь? Давайте я лучше познакомлю вас с хорошими девочками.

– И где ж ты хороших нашла?

– У меня есть.

И она тут же нацарапала два адреса: Краснодарский край, Белореченский район, поселок Мирный. Мне досталась Надя Стеценко, Сопилкину – какая-то Света.

Но только Настя отошла, Сопила скривился:

– Тю, я думал, шо она прям сейчас девок подгонит!

Мне идея пришлась по вкусу. И я сказал:

– Не переживай, дружище, мы настрочим такие письма, шо эти девки мигом забудут свой Мирный и прискачут в наш Военный!

Сопилкин улыбнулся:

– Тока ты сам будешь писать. А я потом передеру твое письмо.

На следующем же уроке я сочинил послание: