Падение с небес. Найти тебя

— Марфуш, — позвала я шепотом девушку, — на неделе съезжу в город в ломбард, продам цепочку. Нам теперь много чего нужно, да и дом Олёнке со Степаном восстанавливать нужно, поможем.

— Барынька, — всхлипнула девушка, и я свесилась с кровати, уставившись на свою подругу по несчастьям, — а как я испугалась, когда дядьку-то увидела окровавленного. Думала всё, мертвого несут.

Я осторожно слезла с кровати, боясь разбудить Ксюшку, и прижала дрожащую Марфу к себе.

— Ну что ты, всё будет хорошо, вот увидишь. Он сильный и главное — живой. Доктор сказал, что сломано бедро, но так оно на месте, а там срастётся. Помнишь, как твой отец за нами мелкими на дерево полез, да не удержался и свалился с дерева? Его нога недолго всего месяц-полтора и зажила. Степан не слабее на вид будет, так что все наладится.

Сколько бы всего не происходило, но еще никогда не видела подобных слез от своей подруги, служанки. Да и трудно её было не понять.

В Осинки давно пришло письмо, что отец Марфы умер, а мать осталась инвалидом в очень тяжелом положении. Правда слуги забрали её в замок, что очень хорошо- люди у нас там отзывчивые, а пожилая женщина человек незлобный, да и проработала с ними много лет, вот и платят ей добром. И хотелось написать о нас, а вдруг дядька её потом и вовсе со света сживёт от злости? Да и Ксюшка у меня теперь, за неё тоже страшно. Мы тогда выслали деньги от имени Степана для пожилой кухарки, в ответ опять же на имя дяди девушки пришло благодарственное письмо с описанием болячек пожилой женщины. С тех пор стараемся все время что-то отправлять, точнее я в приказном порядке даю Марфуше. Та иногда плачет, непременно краснеет, но всегда соглашается. Ведь будь её воля — полетела бы и забрала мать сюда или жила бы с ней там, да только нельзя нам возвращаться особенно после того, что случилось с родителями моей подруги-служанки, просто никак нельзя. Письма от имени матери Марфы пишет кто-то из слуг, а мы каждый раз сидим и гадаем, кто именно под диктовку написал ответ. И пусть эти болезненные весточки редкие — пара штук в году, не больше, но мы и им рады, хоть потом ревем обе как провинившиеся.

— Барынька, вы добрая, как же я с вами рассчитаюсь то, — заголосила тихо Марфуша, уткнувшись ко мне в плечо.

— Это ты брось, — осадила я её, не знаю, уже в который раз, — а мне с тобой как рассчитываться?

— Да за что же?

— За то, что за Ксюшей присматриваешь, как за родной дочкой, за то, что любишь её. За то, что в трудную минуту со мной оказалась, не бросила свою опальную барышню.

— Та как же Ксюшеньку-то не любить? Она как маков цвет для меня. Своих деток нет, а может и не будет уже, так хоть её приголубишь и сердцу легче.

— Будут у тебя свои детки, ты это напрасно так говоришь, — улыбнулась я словам Марфуши.

Красавица, да не какая-то как я, а самая настоящая. Только не ладится у неё с парнями. То кузнец, то еще один, решивший, что городская девка дура, деревенских хитростей не знает. Марфа его граблями огрела, когда он попытался подкрасться к ней в низинке и на траву повалить. И может быть справился бы с ней, если бы тот же кузнец не шел к Степану этой стороной и не оттащил нахала. Рожу ему разукрасили тогда лихо, да только кроме благодарностей кузнецу больше ничего не видать, как он на Марфу не заглядывается. А может быть именно он парней от неё и отганяет? Да так, незаметно? Ведь с тех пор не то что бы пристать, а и погулять и на деревенские посиделки не один не позвал Марфушу, хоть глаз с нее многие не сводят.

Так, вздыхая и успокаивая друг друга, мы уснули. Поутру я проснулась от осознания, что сплю на голом полу. Повернулась — так и есть. Ксюшка прилезла к нам, увалилась в середку, растолкала, продолжая сопеть.

Лежать и предаваться лени времени больше не было, и я потихоньку встала, накинув одеяло на своих девчонок…Мы теперь не одни, потому отправилась готовить завтрак, ну, а там как все проснутся, решим, что дальше делать и как быть.

После обеда к нам пришел заспанный доктор, осмотрел Степана, прописал какие-то лекарства и удалился.

— Иван Кузьмич, подождите, пожалуйста, — крикнула я мужчину как раз в тот момент, когда он пересекал наш двор.

— Да, леди, вы что-то хотели? — он близоруко прищурился, посматривая то на меня, то на ярко палящее солнышко.

— Как дела у Степана? Вы его очень подбодрили, но что на самом деле с ним?

— Ну, — доктор поскреб свою бороду указательным пальцем, — все зависит от него. Но сразу скажу — этот перелом бедра так просто ему не дастся. Лечение долгое и по-хорошему дорогое. Плюс не забудьте, леди- внимательный взгляд красных усталых глаз, — питание улучшенное. Молоко, творог, сыр. И никакой физической нагрузки в первые месяцы.

— Хорошо, — улыбнулась я, — никакой нагрузки и только лучшие лекарства.