Падение с Земли

  — Неужели мы еще не изжили хамства? Ну, так соберите  офицерский  суд чести. Я и  там,  надеюсь,  не  в  последнем  слове,  скажу,  что  и  нас, санаторов, все реже можно обозвать умниками. И  под  нашими  внушительными фуражками мыслеемкость даже меньше, чем положено по уставу.  Оболочки  нам не конкуренты по части пива, колбас и пирожных, но  вот  сила  ума  у  них покруче. У других же категорий населения те органы,  что  выделяют  мысли, совсем зачахли - одни ссадины остались. Дремлют наши граждане, как сладкие ягодки в собственном соку, втягивают калории и выбрасывают фекалии. А  кто не хочет быть сладеньким и колобродит мыслекодами - обязательно попадет  в заваруху. И следом в застенок на упрощение супраэнцефалином.

 —  Ох. Ах. "Выделение  мыслей"  -  замечательно.  Еще  "духовный  жир" забыли. Вам бы художником-примитивистом устроиться. Я и карандаш подарю.

  — Один такой художник нарисовал картину, повесил на заборе. И ее даже коровы понимали... Ну вот, Феодосий  Палыч,  вы  мыслью  называете  способ решения квадратного уравнения или правила пользования уборной.  Всем  этим вы владеете безупречно, что  вызывает  уважение.  Но  я  про  другое,  про "сильные" мысли, лучащуюся умственную энергию. Ту самую, что создает новые состояния  и  сущности.  Благодаря  ей  люди  вдруг  поняли:  "Бог  един", заставили пересечься параллельные  линии  и  шары  вывернуться  наизнанку, смогли сплясать "лебедей" и брейк. Куда же она нынче подевалась? На что мы ее махнули?

  —  Для понятности начертайте у себя на лбу: "Я устал. Желаю  бредить". Мы вас оплачем, вычеркнем из списков личного состава. Вижу вас  на  ферме, собираются четвероногие друзья, и вы вместе  проклинаете  оболочки  -  кто словами справедливыми, кто гневным мумуканьем.

  —  Ничего, Феодосий Павлович, мои доводы отлежатся  у  вас  в  тайнике пуза и  в  один  прекрасный  вечер  пойдут  назад.  Особенно,  если  снова пробежится меж ваших зубов совсем дикий человек вроде  дяди  Вити.  Дикарь ведь,  голова  загажена.  Какой-то  змей  с  огнедышащими   способностями, камни-людоеды,  серебряное  небо.  А  если  такими   немудреными   словами обозначаются "сильные" мысли нашего подопечного?

 —  Надо полагать, ментальные мышцы он  накачал  в  родной  деревне,  - опять стал ехидничать старший инспектор.

 — А если без "хи-хи", то "сильные" мысли пресловутого дяди Вити могут войти в резонанс с вычислительной средой, они в  состоянии  попользоваться ветром творения... Итак, завелся в тени ВОРа некий "змей",  информационный продолжатель дяди-Витиного дела. Шастает по тропке, что протоптал ему бес-неформал «К2». Подозреваю, в пробуждении демонической мощи дяди Вити поучаствовали и вы, Феодосий Павлович. Рылись у него в подсознании, как у себя в кармане.

— Теперь еще дядю Витю-матерщинника на пьедестал, станем ему пиво со стихами подносить. Кто икнет — того казнить за оскорбление святыни.

Освальд подозвал киберрусалку с краном вместо носа. Она брызнула пивом в кружку инспектора, не забыв прочитать ему стихи о пьющей, но доброй старушке.

— Все, Феодосий Павлович, вы квиты с дядей Витей по части поклонения… Кстати, насчет пристрастия нашего крестьянина к образу змея. Ведь в некоем тридевятом царстве средство управления боевой машиной, хоть и зовется айкон, но на внешность чистый дракон. Благодаря айкону боец научается четкому употреблению кодов мыследействия для общения со своими оболочками. Кибероболочкам четкость нравится. Должно быть, именно в том царстве дядя Витя намастачился летать и падать без страха и упрека.

Феодосий почувствовал неладное:

— Я тебе говорю как человеку, а не змею — меня тошнит. Меня почти рвет фонтаном. Понимаешь, не доходит. Что за тридевятое царство? — и посмотрел мутными глазами.

— Самое обыкновенное. Космика. Увы, не шобла воровская дорвалась у них до власти, и плутоны — не сказки баюнов-пропагандистов. Какую бы фигню ни тискали в наших газетах про Космику, но тамошний небесный народ сшибся рогами с теми же самыми кощеями, что и дядя Витя в наших земных краях.

— Тьфу, заткнись, изыди. Я ничего не слышал, ты ничего не молол тут. Посидели, попили пивка, отдохнули, это нормально, — загундосил Феодосий, прикрывая нос рукой. — Глобальная контрразведка всю трепотню о Космике давно прикрутила. Если будешь думать, что ты баба-яга в тылу врага, они тебя найдут, не надо лампочку под животом вешать. Они сморкнутся разок в упор, и станешь лучом света в темном царстве. Чего ты доказываешь, кому? Посмотри на эти рыла вокруг. Им — хорошо. А Глобалке и так все известно, ее все устраивает, как есть. Зачем же рубахи рвать, пупы царапать? Ведь нельзя завязывать с самообработкой информации, иначе наступит каменный век, развитой палеолит. Вот когда вызреет твоя неожизнь и начнет права качать, тогда уж Глобалка встрянет и любому врагу неизбежно надает по соплям.

— «Неизбежно» — это когда петуха к курам запускают, — оспорил Освальд. — Кстати, есть мнение, что золотой век благополучно закончился в старорежимные времена, а сейчас как раз каменный, в лучшем случае железный.