Падение с Земли

ГЕНЕРАЛ П. Неприятности вы себе уже забронировали, господин майор. Но. Через четверо суток К123 запросто сможет вернуться домой. А часов за двенадцать до этого мы станем испытывать глюонные пушки на всех станциях дальней разведки. Майор Криворот займется наведением на цели. Чего доброго, его лира опять издаст не слишком верный звук и пучки «совершенно случайно» почистят Витю К. Если наш майор ошибется слишком крупно, врачи докажут, что он контуженный, с тех пор как торпеда угодила в корму.

МАЙОР К. (восхищенно) Розалия Самуиловна!

Блок 20

Бациллу и Буку вскоре отпустили. Их крутанули без дела, да и свидетелей на них не нашлось, поэтому не сосватали со статьей. Бацилле и Буке хотелось есть и все такое, но им никак не встречался подходящий кормилец. На привокзальной площади друзья-бандиты повстречались с Меланией — все трое заходить в фешенебельное здание опасались. Уркаганы рассказали Мелании, кого и за что посадили. Кожаный закосил и едва не ушел из сачка — специально обезумел. Но так увлекся, что его перекормили таблетками, и он сбрендил по-настоящему, с гарантией и надолго. Остальным навернули на полную катушку.

Безбраслетные времена не давали прожить себя так просто и Мелании. Но она уже научилась смотреть на все происходящее издалека, без пристального внимания и тонких переливов эмоций. Из этой дали она дистанционно управляла телесным объектом по имени «Мелания». Телесный объект уже прирабатывал там, где не требовали документов — на дне общества. Там и не пахло оболочками, но зато обитало сонмище сомнительных ароматов. Днем объект функционировал в ассенизационной артели в люках, трубах и коллекторах. Ночью — наводил макияж на трупы. Товарищи по бригаде вытаскивали и укладывали жмуриков рядком, а Мелании предстояло окатить их из шланга специальным косметическим раствором. От него бывшие граждане становились глянцевые и яркие, будто красавцы с журнальных обложек. Если переборщить с раствором — то как глазированные сырки.

Сидя в такой экологической дыре, не скажешь, конечно, что рулишь собственной жизнью. Однако, ты уже не в чужой колоде карт, и не в ряду пешек на чужой доске. Обстоятельства не трогали Меланию, она обитала внутри нуля. И Кот, и светлой памяти Петух давно превратились из защитных приспособлений в меньших братьев. У нее были специфические мыслекоды, направленные на их личность. Ей казалось, что она понимает их. Может, и не казалось. Иногда подойдет Кот, потрется о ногу, мурлыкнет, дескать, не горюй. А то и стащит где-нибудь для нее конфет, хоть она и не просила даже подсознательно. Браслет-то уже уплыл, и Кот старался согласно своим ассоциаторам, которые у него с успехом заменяли совесть.

— Видеть вас снова не так уж противно, особенно после трупохранилища, — отметила она в ответной речи. — Я бы вас и с того света достала, чтоб вы вернули мне должок.

Помнишь должок, Бацилла? Или тебе сделали пересадку мозга от обезьяны? Где роллер, где браслет?

Она сказала это наступательно, с сознанием собственной силы. Примерно так с ними разговаривала женщина-следователь. К тому же из сумки выглядывала, прицельно прищуриваясь, злобная физиономия Кота. По-первобытному чуяли они, что Мелания имеет отношение к несчастливому повороту их судьбы. В какой-то мере завораживала их Мелания и как дама. Особенно после следственного изолятора, где «дамы» назначались местным блатным авторитетом.

— Не ершись, красотка, лучше улыбнись нам, подмигни, — Бацилла кончил жевать губы и ощерился. — Роллер в аккурат вернется к тебе, будешь довольна. А браслетик твой вместе с паханом у ментов, с них и требуй. Возьми да приголубь меня душевно, я тебе новый куплю. Сука буду, не совру.

— Купи себе носовой платок, а то сопли по лицу текут, подбирать пора, — отрезала Мелания.

Представителям «фраерского» сословия Бацилла никогда ничего не отдавал, поэтому краснел и мялся, когда выкатывал роллер из укрытия.

— Вот ты и совершил свой первый добрый поступок, — нахваливала Мелания. — Чувствуешь, как радостно бьется сердце — новый человек в тебе рождается. Теперь подсчитай количество своих нехороших поступков и составь план добрых дел на пятилетку. Когда-нибудь станешь примером для юношества.

Физиономия Бациллы сморщилась от душевных мук, стала как печеное яблоко, даже злодей пожалел бы его.

— Горючее-то на нуле, — сказала Мелания, — ты за чужой счет неделю забавлялся, теперь заправляй.

— Вот въелась, клещ энцефалитный. Дай хоть до ближайшей улицы добраться, там стрельнем у какого-нибудь фраера.

— Действуй, блатной элемент. Вперед с песней-стоном.

— Плешь переела. Если рублевичей на топливо нет, напяль мини-юбку — и на заработки, — огрызнулся бандит.

Урки ругались грязно, но, в основном, шепотом. Они прокатили роллер метров сто, когда радом с группой бурлаков неожиданно остановилось такси. Из него вышел задумчивый шофер и стал пускать табачный дым, время от времени отвешивая пощечины своей машине.

— Чего обиделся, тютя? — поинтересовался Бука. — Кто тебя не слушается? Ты нам скажи, мы того гада погасим.