Падение сквозь облака

Когда он спускается по лестнице вниз, Морган снова сидит на диване. Она поменяла музыку, и в комнате звучит грудной голос Сары Воэн. Морган задула свечи и включила лампу, которая освещает комнату мягким розовым светом.

— Прошу меня простить. Должно быть, перебрал с выпивкой. Не думал, что выпил так много.

Она вновь наполняет стакан бренди и передает ему. Они оба знают, что этот напиток не принесет вреда.

— Мне показалось, что вы занимались какой-то работой в ванной комнате.

— Да. Мне очень нравятся старые ванны. Некоторые из старых плиток художественно оформлены, их стоит сохранить. Их надо также почистить. Но это всего одна панель. Остальное не заслуживает хлопот. Поэтому я их удалил. Вот этим я и занимался.

Он сидит на противоположном от нее краю дивана, на самом краешке, и потягивает из своего стакана бренди.

— Мне тоже хочется сохранить ванную комнату. Там чудесная старая ванна. Я смогу там удобно лежать.

Он кивает. Ванна старая и проржавевшая, но он ничего не смыслит в таких вещах. Вероятно, ее можно восстановить. Он заметил подставки, на которых она держится. Они тоже искусно декорированы.

— Могу вам помочь, если хотите, — говорит он.

Она медленно поворачивает голову, чтобы взглянуть на него. Их взгляды встречаются.

— С чем помочь?

— С ремонтом дома. В данное время я ничем не занят. В противном случае вам придется заплатить бригаде рабочих.

Она неожиданно улыбается:

— Я заплачу вам, конечно.

Он пожимает плечами:

— Как вам будет угодно, это все же будет дешевле, чем наем профессионалов.

— Вы действительно согласны? Остаться здесь и проделать такую тяжелую работу?

Он улыбается ей в ответ:

— Я заслуживаю это.

— У меня даже нет свободной кровати. Одна была, но в ней завелся жучок, и я сожгла ее.

— Я могу спать на диване. Или принимать воздушные ванны вне дома.

— Ладно, — соглашается она.

Они одновременно подносят стаканы к губам и отпивают. Затем она поднимает свой стакан и протягивает руку вместе с ним к Гевину.

— За нас. За наше деловое сотрудничество.

Он чокается с ее стаканом и улыбается:

— За нас.

Глава 20

Я работала в лавке всю неделю до выходного дня в конце августа. Не могла бросить Шейлу на пике работы. Кроме того, занятость работой не оставляла мне времени для размышлений. Приходило так много клиентов, что мы едва могли передохнуть с чашкой чая. Намаявшись к концу дня, я чаще всего к десяти вечера засыпала.

Но через неделю все разъехались, так как начинались занятия в школе и это вымело отдыхающих из Корнуолла, как пылесосом.

Мне даже не пришлось предупреждать Шейлу о своем отъезде. Во вторник вечером, когда мы закрывались, она спросила:

— Когда ты собираешься возвращаться в Лондон?

— В конце недели, если ты меня отпустишь.

Она улыбнулась и сказала:

— Спасибо, что осталась. Не знаю, что бы я делала без тебя.

В четверг я уехала. До начала занятий в колледже оставалось еще три недели, но мне нужно было поработать перед началом семестра. Речь шла об изучении материалов, которые я забросила на все лето. Эти три недели нужно было провести с пользой в библиотеке.

Не думаю, что был какой-то смысл в поисках Гевина. Я не имела никакого представления о том, куда он уехал. Регулярно посылала ему электронные письма, в которых сообщала о том, чем занимаюсь, где нахожусь. Если бы он хотел, то без труда бы меня нашел. Я старалась не слишком часто думать о нем. Это не помогало и приводило в плаксивое состояние. В текущем месяце случалось много раз, когда я осознавала, что вглядываюсь в параграф какого-нибудь научного труда в течение десяти или двадцати минут, не воспринимая ни слова и воспроизводя в памяти разные сцены. Мы с Гевином стоим на пляже и бросаем в море камни. Мы с Гевином шагаем по вересковому полю. Мы с Гевином карабкаемся к замку и воображаем себя рыцарем и дамой. Мы с Гевином лежим в постели обнаженные. Я трясла головой, чтобы сбросить видения, сконцентрировать внимание на читаемой странице. В библиотеке проходили часы, большинство из которых были непродуктивны.

Ходила повидаться с Эгги. Думала, что она рассердится на меня за то, что я провела так много времени с Гевином и не побудила его сходить к психиатру. Но Гевин, очевидно, регулярно слал ей электронные письма, уведомляя ее, что он в полном порядке. В этом стремлении думать о себе она усматривала признак его выздоровления. Или, по крайней мере, путь к выздоровлению. Она не была столь обеспокоена, как в тот последний раз, когда я ее видела.

— Полагаю, вы правы. Путешествия исцеляют. Не думаю, однако, что этого достаточно. Он все еще нуждается в подлинной медицинской помощи. Но это, возможно, приведет его в состояние, когда он будет готов принять ее.

Я не говорила ей об электронных письмах, которые получала от Гевина.

Он слал их с тех пор, как уехал. Вначале они меня забавляли, даже доставляли облегчение, потому что я полагала, что он все еще живет в мире фантазий, который мы создали вместе. Потому что это было продолжение нашей любви. Я отвечала по-доброму.