Падение Царьграда. Последние дни Иерусалима

— К сожалению, я должен еще на некоторое время злоупотребить твоим терпением, — отвечал князь с ловкостью опытного дипломата, — но теперь лучше объяснить тебе все Спустя несколько месяцев после того, как я расстался с Мирзой в Мекке, я прибыл в Константинополь и с тех пор каждую ночь, когда небо было ясно, наблюдал звезды. Я не могу передать тебе все мои исследования, все расчеты и выкладки на основании алгебраических и геометрических формул, но скажу только, что до сих пор я не получил от небесных светил ответа, когда настанет гибель этого города. Одно для меня ясно, что судьба Константинополя тесно связана с делением христианской церкви. Римский папа как будто это предчувствует и старается помирить распрю, но это не в его власти. Мы не можем ускорить этого события, так же как он не может его отсрочить. Но настанет день, когда Европа предоставит грекам защищать самих себя, и тогда тебе, Магомет, откроется путь к славе. Пока же твоя роль — выжидание.

— И долго мне придется ждать?

— Не знаю. Единственная возможность, однако, выведать тайну у небесных светил — это составить гороскоп султана Магомета при его восшествии на престол; если в ту минуту Марс будет господствовать в зодиаке, то тайна откроется, и христианская столица будет у ног твоих.

— А если Марс не будет господствовать?

— Тогда тебе придется еще ждать.

Магомет заскрежетал зубами.

— Не забывай, мой повелитель, — спокойно произнес князь Индии, — что судьба человека походит на стакан вина, который подносится рукой к губам, эта рука может дрогнуть и вино разлиться, прежде чем достигнет губ. Часто случалось подобное от нетерпения и чрезмерной гордости.

— Ты напоминаешь мне, — отвечал Магомет, успокоившись, — слова Корана: «Всякое добро, посещающее тебя, о человек, приходит от Бога, а всякое зло приходит от тебя самого». Буду ждать. Я не боюсь этого, но научи меня, как мне побороть свой гордый дух.

Хитрый еврей внутренне вздрогнул, хотя ничем не обнаружил своего волнения. Он чувствовал, что Магомет в его руках и что через него он мог бы перевернуть весь свет. Ему стоило только сказать: «Наступила минута», и он мог направить Восток, который он так любил, на ненавистный ему Запад. Если Константинополь отказался бы исполнить его план соединения религий, то теперь в его власти было заменить христианство исламом. Он ясно сознавал, что не Магомет, а он руководит событиями, которые может по своей воле ускорить или отсрочить.

— Ты можешь, о мой повелитель, — сказал он с полным хладнокровием, — сделать многое в это время. Тебе следует вести себя так, как будто уже Константинополь твой и только находится временно в пользовании другого. Изучи этот город снаружи и внутри, его улицы и здания, его стены и площади, его крепкие и слабые места, его обитателей, их связи с иноземцами и торговлю, его правителя и средства к защите, которыми он обладает, его ежедневную жизнь. В особенности тебе следует подстрекать распрю между греками и латинами.

— Конечно, это было бы хорошее занятие, — сказал Магомет, — но как я могу попасть в Константинополь?

— А как государи бывают всюду, не выходя из дворца?

— Чрез своих посланников, но я ведь не государь.

— Ты еще не государь, но и не государи могут иметь своих людей.

— А ты возьмешься за такое деда? — спросил тихо, почти шепотом Магомет.

— Прости меня, мой повелитель, но мое дело наблюдать по ночам за звездами.

— Найди тогда мне такого же человека, как ты.

— Я найду еще лучшего. На это дело может потребоваться много лет, — произнес старик, не обращая внимания на то, что Магомет при этих словах насупил брови, — и он должен жить в Константинополе, не возбуждая подозрения. Ему следует быть умным, ловким, иметь высокое положение, бывать при дворе и располагать широкими средствами, а вместе с тем пользоваться твоим доверием.

— Кто же это?

— Мирза.

— Мирза! — воскликнул Магомет, хлопая руками.

— Да, — продолжал старик, — отправь его в Италию, и пусть он приедет оттуда настоящим итальянцем, с титулом. Он говорит отлично по-итальянски, и на его преданность как исламу, так и тебе можно рассчитывать.

Магомет встал с места и заходил взад и вперед по комнате.

— Я так привык к Мирзе, что не могу с ним расстаться. Дай мне подумать. Останься здесь на завтрашний день, — сказал он.

Князь Индии вспомнил, что, по всей вероятности, дома его уже звали к императору, а потом ответил:

— Ты делаешь мне большую честь, но неосторожно с нашей стороны возбуждать сплетни в Константинополе, а там уже, вероятно, знают, что княжна Ирина и я занесены бурей в Белый замок, а может быть, там также известно, что этот замок посетил сын султана Магомет. Гораздо лучше отпустить меня и княжну, как только стихнет буря.

— Быть по-твоему, — отвечал турок добродушно, — мы понимаем друг друга, я буду ждать, а ты при первой возможности пришлешь мне весточку. Теперь же доброй ночи.

Он протянул руку, и еврей, преклонив колени, поцеловал ее.