Падение Царьграда

   — Сын мой, — произнёс игумен после минутного молчания, — я знал отца Ирины и всей душой сочувствовал ему. Я ходил со всем братством к императору, чтобы вымолить его освобождение из тюрьмы, а когда его освободили, то я сердечно радовался. Я говорю это для того, чтобы ты понял, как тяжело мне говорить против его дочери. Но я делаю это из чувства долга к тебе, которого Господь привёл под моё покровительство. Княжна ведёт жизнь, непривычную для нас, православных. Конечно, нет греха в том, что она ходит всюду с открытым лицом, причём, надо отдать ей справедливость, она ведёт себя очень скромно. Но её пример может дурно действовать на других женщин, не отличающихся её высокими достоинствами, к тому же её поведение, как оно ни скромно, привлекает слишком большое внимание. Ещё непонятнее тот образ жизни, который она ведёт в Терапии. Неприлично молодой женщине одной жить во дворце в такой близости от нечестивых турок. Не имея мужа, она должна была бы лучше поселиться в монастыре, в Царьграде или на островах. Конечно, я не верю, чтобы она во зло употребляла свою свободу, как ходят толки, что она, пользуясь своей свободой и одиночеством, поклоняется Богу не по канонам нашей церкви. Одним словом, она еретичка.

Сергий вздрогнул. Это обвинение дышало угрозой не только молодой княжне, но и ему самому.

   — Отец игумен, — сказал он, желая узнать подробнее, в чём заключалась, по мнению игумена, ересь княжны, — я не обращаю внимания на те сплетни, которые ходят о княжне, — всегда клевещут на всё чистое, светлое, но обвинение в ереси дело другое. Скажи мне, почему ты считаешь её еретичкой?

   — Я не смогу в двух словах тебе этого объяснить, — отвечал игумен, — но постараюсь дать тебе хоть понятие об этом. Ты знаешь и веришь, что вся суть православия заключается в символе веры, который установлен Никейским собором под председательством величайшего из императоров, Константина. Долго этот символ веры был твёрд, как камень, но теперь его хотят пошатнуть. Тебе известны те распри и партии, которые существуют в нашей церкви?

   — Я слыхал, что есть римская партия и греческая, но я так недавно прибыл в Константинополь, что желал бы узнать о них из твоих уст.

   — Благоразумно сказано, — заметил игумен, — будь всегда так мудр, и благословение святого Иакова будет всегда на тебе! У нас две партии: греческая и римская, последнюю называют азимитской, но это глупое прозвище. Я и всё моё братство принадлежим к римской партии и не обращаем никакого внимания, когда Схоларий презрительно называет нас азимитами. Мы не клятвопреступники, — прибавил он с неожиданным пылом, потом, несколько успокоившись, продолжал кратко объяснять основные пять пунктов различия между греческой и римской церквами, настаивая на правильности толкования последней, а когда он кончил это догматическое изложение, то произнёс: — Все эти вопросы были порешены на недавнем флорентийском соборе, и там, одиннадцать лет тому назад, император, патриархи, митрополиты и другие служители алтаря подписали гепнотикон, или акт, об унии. Когда вернулись император и семьсот духовных лиц в Константинополь, то толпа, встретившая их, вопрошала: «Что вы сделали, как порешили насчёт нашей веры?» Император молча поспешил в свой дворец, а митрополиты, епископы и другие духовные лица, в том числе Схоларий, отвечали, поникнув головой: «Мы продали вашу веру, мы стали азимитами». Толпа спросила: «Зачем вы подписали акт унии?» А они отвечали: «Мы боялись франков». Но мало того, что, говоря это, они нарушили клятву, данную при подписании акта унии, говорят, что многие из них взяли деньги за то, чтобы его подписать, следовательно, они прежде продали свою душу, а потом сделались клятвопреступниками. Только трое, и в том числе ваш теперешний патриарх, остались верными своей клятве.

   — Я выслушал тебя, отец игумен, — произнёс Сергий, — и прошу теперь указать мне всё-таки, в чём же заключается ересь княжны Ирины?

Всё это время Сергий стоял задом к двери и не заметил, что среди речи игумена в келью вошёл кто-то и остановился недалеко от ложа старца.

   — Она толкует Священное Писание по-своему и не согласна следовать толкованию святых отцов. Она составила себе свою веру, которая заменяет ей православные предания. Церковь никогда не сможет терпеть распространение ереси. Ну, прощай. Я слишком устал. В другой раз приходи ко мне, и мы подробнее поговорим об этом.

Сергий благословился и, обернувшись, хотел пойти к двери, но встретился лицом к лицу с тем молодым византийцем, которого спас из рук Нило.

VIII АКАДЕМИЯ ЭПИКУРА

   — Я хочу тебе сказать два слова, — произнёс вполголоса византиец, — погоди минуту.

Молодой человек подошёл к ложу, наклонился и произнёс:

   — Благослови, отец игумен.

   — Я не видал тебя уже много дней, — отвечал игумен, положив руку на его голову, — но в надежде, что ты наконец внял моим просьбам и бросил своих товарищей, которые губят твою душу и чернят моё имя, а также из любви к тебе и твоей святой матери я готов тебя благословить.

Юноша, нимало не тронутый словами игумена, небрежно ответил: