Падение царского режима. Том 2

Смиттен. — Отношение штаба главнокомандующего, на которое вы ссылались, должно находиться в особом отделении департамента полиции?

Кафафов. — Непременно. Я его брал, когда шел в думу, и его видел Хвостов…

Председатель. — Почему этот циркуляр был без номера?

Кафафов. — Этого я не могу сказать. Он оставался в особом отделении и номер должен быть…

Председатель. — Как же вы дали свою подпись на этом циркуляре?

Кафафов. — В этом моя вина… Ведь мне говорят: «Из Ставки верховного главнокомандующего получены сведения. Что с ними делать?» Они говорят: в таких случаях минимум, что можно сделать, это сообщить власти на местах секретным циркуляром эти сведения…

Председатель. — Почему это минимум того, что можно сделать? Эти сведения на имя министра внутренних дел посылаются к сведению и, стало быть, министру внутренних дел предоставляется свободный выбор дать какое угодно ему употребление этим сведениям…

Кафафов. — Я говорю: за министра товарищ министра положил резолюцию: «сообщить с требованием принять меры».

Председатель. — Какие же меры здесь мыслил товарищ министра?

Кафафов. — Я не знаю… вероятно, проверку…

Председатель. — Меры не есть проверка. На языке бюрократии вряд ли можно не различать понятие — «принять меры» от понятия — «проверить».

Кафафов. — Предварительно, вероятно, проверивши…

Председатель. — Я просил бы вас изложить факты: вы по поводу циркуляра, который вас тревожил, имели беседу с Белецким. Постарайтесь вспомнить эту беседу.

Кафафов. — Я говорю, что резолюция положена такая, и это может вызвать нежелательные эксцессы. Он говорит: «сообщите к сведению». Он был очень занят вообще, и я даже не спрашивал, что он предполагает под этим…

Председатель. — Вы сознавали, что здесь ряд отрицательных явлений русской жизни, как-то: «задержка разгрузки товаров», «сокрытие товаров», «обесценение монеты», «обесценение русской валюты» и т. д. — все это взваливается на еврейскую нацию, и притом на нацию, по отношению к представителям которой были уже погромы: вы же отдавали себе отчет, какой это ужас?

Кафафов. — Верно… Дело в том, теперь я припоминаю, они мне указывали еще на следующее…

Председатель. — Кто они?

Кафафов. — Или Белецкий, или в особом отделении…

Председатель. — Т.-е. или Белецкий или Смирнов?

Кафафов. — Даже принесли мне телеграмму одного члена государственной думы на имя председателя думы, переданную ими на распоряжение министра: в этой телеграмме говорилось, что евреи скрывают золото или что-то в роде этого…

Председатель. — Кто этот член думы?

Кафафов. — Фамилию я сейчас не помню… Затем вторая бумага была на имя председателя думы от казака Екатеринославской губернии, тоже присланная на распоряжение министра председателем думы: там было сказано таким образом: «Тогда как мы проливаем кровь за родину, наши земли скупаются и т. д.». Мне они показывают: «Вот какие сведения получаются!» Это они послали на поверку губернатору…

Председатель. — Вы согласны, как человек, получивший высшее образование, что эти две телеграммы не давали ни малейшего основания делать выводы вопреки разуму?

Кафафов. — Я не говорю, что они давали основание, — я говорю, что эти сведения взяты из сообщений…

Председатель. — Но вы излагаете так, как будто сообщения этих двух лиц в ваших глазах оправдывали содержание циркуляра, который ничем оправдан быть не может.

Кафафов. — Нет… Но что получаются такие сведения…

Председатель. — По поводу запроса о ваших действиях были какие-нибудь расследования в недрах департамента полиции, или нет?

Кафафов. — Нет.

Председатель. — Вы говорили, что в департамент общих дел была послана к сведению копия этой бумаги из Ставки?

Кафафов. — Нет, это первоначальная резолюция.

Председатель. — Значит, в департаменте общих дел никаких сведений об этом не находится?

Кафафов. — Первая резолюция не была исполнена. Вы задавали мне вопрос по поводу содержания этого. Ведь я начал с того, что я был против посылки, даже против сообщения к сведению…

Председатель. — Какие дела были вообще в вашем ведении, — вы это объясняете в вашем прошении, но в данном случае, по существу, вы имели отношение к этому?…

Кафафов. — Никакого отношения! Только как исполняющий должность, когда подписывал те бумаги, которые мне давал при резолюции товарищ министра, например, к дворцовому коменданту. А остальные, более серьезные бумаги подписывал вице-директор. Я никакого отношения не имел…

Смиттен. — В бытность вашу в департаменте полиции, когда министром внутренних дел был Макаров, какой создан был порядок распоряжений, исходящих от Макарова? Он давал распоряжения в устной форме для исполнений, или в особых случаях излагал свои распоряжения письменно, в виде резолюции?