Падение царского режима. Том 4

Пригласив к себе после этого И. Ф. Мануйлова, я, не давая ему почувствовать происшедшую во мне в отношении его перемену, высказал ему, в тоне сочувствия, что он сам виноват во вторичной постановке на суд его дела, так как он не послушался переданного ему мною, а затем и Курловым, от имени Протопопова, совета уехать на некоторое время из Петрограда заграницу после первоначально состоявшегося повеления о прекращении дела, а оставшись в Петрограде, возобновил свою деятельность и тем неослабно поддерживал в общественных кругах неостывшее чувство недовольства по поводу прекращения его дела, заставившее возобновить его процесс в интересах охраны престижа царской власти. При этом я, сославшись на Протопопова, дал понять Мануйлову, что в его личных интересах провести защиту себя на суде в рамках той корректности, которая давала бы ему основание в будущем, в случае наличия обвинительного приговора, прибегнуть к монаршему милосердию, пользуясь благорасположением к себе лиц, его ранее поддерживавших, отношение которых к нему будет находиться в зависимости от его поведения на суде. Затем я передал Мануйлову, что процесс будет проходить под неослабным надзором министра юстиции, от которого в будущем будет зависеть оценка степени корректности его поведения на суде и, в заключение, посоветовал ему не прибегать к каким-либо неожиданным действиям в деле ликвидации своих счетов с И. С. Хвостовым, чтобы этим еще более себе не повредить. С справедливостью высказанных мною соображений Мануйлов не мог не согласиться, хотя, как я видел, он вынес из моего с ним разговора впечатление, что весь ход представленного судебного разбирательства будет направляем председателем суда в интересах его защиты, в чем мне пришлось впоследствии все время его разуверять. Уверенность эту Мануйлов построил на ссылке моей на Протопопова, в сочувствии которого он не сомневался; он это высказал мне, рассказав о той помощи, которую он оказал Протопопову в деле сближения последнего с Штюрмером по поводу устройства Протопопову особой аудиенции у государя для всеподданнейшего доклада о результатах заграничной командировки. Это произошло после возвращения Протопопова из заграницы, по высказанной Протопоповым просьбе во время завтрака в одном из ресторанов. После этого Мануйлов, прося меня не оставлять его своими советами и поддержкой, передал мне о тех надеждах, которые он возлагал на показания ген. Батюшина и прапор. Логвинского, и при этом мне сообщил, что Логвинский срочно командирован Батюшиным для собрания веских доказательств степени виновности гр. Татищева, так как в принципе комиссией ген. Батюшина решено подвергнуть Татищева, пред началом слушания его, Мануйлова, дела, аресту; в ответ на это я еще раз посоветовал Мануйлову не осложнять свой процесс делом Татищева, а направлять все усилия защиты не столько в сторону возбужденного против него И. С. Хвостовым обвинения, сколько, главным образом, в отношении дел, попутно выдвинутых ген. Климовичем против него, Мануйлова, указав Мануйлову, что в этих делах А. А. Макаров, с которым я в свою пору об этом говорил, видел наибольшую для обвинения Мануйлова опасность. Поблагодарив меня за совет, Мануйлов добавил, что В. Л. Бурцев, который почти ежедневно его посещает, глубоко возмущен тем провокационным, с точки зрения Бурцева, приемом, к которому прибегнул Климович, как директор департамента полиции, в деле постановки против него, Мануйлова, обвинения, сделавши из И. С. Хвостова орудие для ликвидации своих личных с ним, Мануйловым, счетов, и предполагает выступить по тому поводу печатно против Климовича, попутно обвиняя его в прикосновенности к делу убийства депутата Иоллоса.

Я уже показывал, по каким побуждениям я, не открывая своих намерений И. Ф. Мануйлову, заставил его держать меня в курсе этого дела и ознакомить меня как с содержанием газетных статей, так и задуманной Мануйловым к изданию, на правах рукописи, особой брошюры, написанной В. Л. Бурцевым против ген. Климовича; к недопущению печатания этих материалов, согласно предупреждениям, сделанным мною министрам юстиции и внутренних дел и Климовичу, были приняты соответствующие со стороны департамента полиции, меры. Как в стадии предварительной, до начала процесса Мануйлова, так и во время судебного над ним следствия, я все время действовал солидарно с Протопоповым и вместе с ним убедил владыку митрополита предоставить Мануйлова своей судьбе, вследствие чего секретарь митрополита Осипенко воздержался, в виду болезни, от личной явки на суд в качестве свидетеля со стороны Мануйлова, с чем Мануйлов должен был, по моему совету, примириться и, наконец, впоследствии, по окончании процесса, поддержал перед Вырубовой данный ей Протопоповым совет не брать на себя инициативу в деле помилования Мануйлова пока окончательно не прекратятся всякие толки, связанные с его процессом.